– А еще какая-то одежда на нем была?
– Была, – лаконично ответствовал полицейский.
– Какая? На что похожа?
– На одеяло. Как будто он замотался одеялом ниже пояса, да так и пошел.
Так вот значит как жители Нумбаны представляют себе «новую столичную моду». В смысле какими нелепыми полудурками мы им кажемся. Ладно, буду иметь в виду.
«Даже не берусь предположить, где так одеваются», – воспользовавшись Безмолвной речью, сказал мне Нумминорих.
Во дела. Вообще-то, кругозор у него даже несколько шире, чем требуется. Полдюжины высших образований – это все-таки не кот чихнул. И вдруг на тебе – «не берусь предположить».
– А обувь? – спросил я.
Бирюзовые глаза растерянно моргнули.
– Нннууу… наверное, была какая-то обувь. Не босиком же он по ярмарке ходил.
– Но ты не обратил внимания?
– Не обратил, – признался Клус. – Одеяло уж больно длинное.
– Ладно, – обреченно согласился я. – А лицо? Прическа?
Я заранее приготовился к ответу в духе: «да, наверное, было какое-то лицо». Но Хлама Клус приятно меня удивил.
– Лицо обычное, – уверенно сказал он. – Только очень белое. Не бледное, а как будто краской намазался. Белое – и все.
– Обычное, – повторил я. – Белое. Ага.
– «Как будто» – это значит, что на самом деле, без краски? – пришел мне на помощь Нумминорих.
– Ну вроде без. Или очень умело намазался, так что даже вблизи от настоящего не отличишь. И губы тоже белые. А брови черные и глаза тоже.
– Красиво, наверное, смотрится, – заметил я.
– Да нет, не то чтобы. Так… Обыкновенно, в общем.
– Обыкновенно?!
– Ну да. Я бы внимания не обратил, если бы он просто так по ярмарке гулял. У нас тут еще и не такое встречается. Недавно ваши столичные студенты приезжали, так у каждого на голове вместо волос горел самый настоящий костер. А одного вельможу из Куманского Халифата по всей ярмарке вместе с кроватью носили[47] – вот это была потеха!
Я был вынужден признать, что в его рассуждениях есть здравый смысл. Просто долгие годы работы на Нумбанской ярмарке формируют свои, особые представления об «обыкновенном», которые даже мне довольно трудно разделить. Хотя казалось бы…
Ладно.
– Ладно, – сказал я, – хорошо. Предположим, с внешностью мы разобрались. Итак, белолицый человек вошел в палатку. Что случилось потом? Почему ты вообще к ним сунулся?
– Ну так шум же был.
Хлама Клус произнес это таким тоном, что я сразу понял: не было там никакого шума. Любопытный полицейский просто полез подглядывать и подслушивать, как наверняка делал уже не раз, увидел в руках странно одетого посетителя нож и храбро ринулся спасать пророка. Молодец, что тут скажешь.
Да нет, правда молодец.
Я совсем не хотел мучить беднягу новыми придирками, но пришлось.
– Какого рода шум? Крики? Ругань? Падение мебели? Еще что-нибудь?
– Шум, – упрямо повторил Хлама Клус. – Просто шум.
– Не морочь мне голову, – вздохнул я. – Шум – это звуки. Любые звуки можно как-то описать. Но в палатке было тихо, да? Ты просто так заглянул? На всякий случай? Потому что белолицый человек в одеяле показался тебе подозрительным, и ты решил посмотреть, что там происходит. И, между прочим, правильно сделал, вовремя успел. Злодей испугался и исчез, пророк остался жив. Ты его спас. Но вот шума – шума не было. Так?
– Так, – еле слышно пробормотал полицейский.
– Ну и зачем было выдумывать? – изумился капитан Друти Боумблах.
Похоже, он совершенно не ожидал такого поворота. Это плохо. Свои кадры надо знать. В смысле понимать, кто что способен выкинуть, в том числе, в самый неподходящий момент – например, в присутствии въедливого столичного начальства.
– Ну мне же мне не положено просто так соваться в палатку, – скорбно объяснил рядовой Клус. – И вы сами, когда меня инструктировали, говорили: «Только не вздумай ему мешать, зря под руку не лезь…» Зачем мне лишний выговор?
– Ну так ты же, получается, не зря туда полез, – успокоил его капитан. – Спас человека.
