«Правда, что ли, на сотню корон готов поспорить?» – оживилась Меламори.
«Готов, конечно. Но только не с тобой. Ты даже когда одну корону проигрываешь, ужасно злишься. А из-за сотни страшно подумать, что устроишь».
«Ну уж нет, – твердо сказала она. – Пари так пари, иначе я в твоей дурацкой затее не участвую».
«Ладно, – сдался я. – Ставлю сто корон на то, что с твоим даром все в порядке, и ты сразу же отыщешь следы всех участников эксперимента. Только чур не жульничать».
«Ты что! – возмутилась она. – Когда это я жульничала?»
Я не стал напоминать. В жизни каждого человека случаются эпизоды, которые ему хочется сразу предать забвению. Например, провальная попытка как бы нечаянно задеть рукавом неудачно выпавший кубик во время позавчерашней партии в «Злик-и-злак». Или… Ай, ладно. Молчу.
«Ставка сделана, – сказал я. – Не знаю, как далеко ты уже успела укатить в поисках подходящей для скорби безлюдной пустыни, но теперь давай разворачивайся».
«Все-то ты обо мне знаешь», – проворчала Меламори.
Впрочем, насколько я разбираюсь в нюансах Безмолвной речи, тон ее сложно было назвать недовольным. Скорее наоборот.
«Спасибо», – вдруг добавила она.
«За что?» – искренне удивился я.
«За то, что придумал, как все быстро проверить, вместо того чтобы…»
«…просто утешать?»
«Это ладно бы. Больше всего на свете я боялась… Нет, Магистры с ним. Какая разница, чего я боялась, если этого все равно не произошло».
«Ну здрасьте – «какая разница»! Ты, значит, какой-то неведомой хренотени боялась, а я теперь от любопытства помирай?»
«Ладно. Я боялась, что ты предложишь шарахнуть меня своим Смертным шаром и приказать снова обрести утраченный дар. А я… Ну просто я так не могу!»
«А я что, по-твоему, могу? – растерялся я. – В голову не пришло бы такие ужасы с тобой проделывать. Разве что, станешь помирать, и все остальные средства уже будут перепробованы… Но на этот счет я, честно говоря, совершенно спокоен. Ты же, в сущности, крепче всех нас вместе взятых. Вон, птицу кульох одним криком убить можешь. И меня в гроб когда-нибудь загонишь, не сомневайся. Главное – не оставляй попыток».
«Спасибо», – снова сказала Меламори.
На этот раз – явно за комплимент. Что я действительно умею, так это говорить приятные вещи красивым леди.
После нашего разговора мне существенно полегчало. Я даже пирожное для Куруша купил. А когда вошел на нашу половину Управления Полного Порядка, пожалел, что всего одно, а не дюжину. Потому что в зале Общей Работы собралась отличная компания.
Во-первых, на столе восседал сэр Мелифаро, которого я не видел уже несколько дней. Во-вторых, в кресле устроилась его жена Кенлех, которую я не видел уже целую вечность. В-третьих, на подоконнике сидела, болтая ногами, леди Кекки Туотли. И, вопреки моим опасениям, пребывала в отличном настроении. Я-то, глядя на ухаживания сэра Кофы за хозяйкой урдерского трактира, то и дело вспоминал об их с Кекки многолетнем романе и гадал, как она сейчас в связи со всем этим себя чувствует. Не то чтобы эти мысли не давали мне спать, но время от времени все-таки беспокоили. Похоже, зря. Я вообще плохо разбираюсь в человеческих отношениях, примерно как школьник, подглядывающий за взрослыми, это ни для кого не новость.
А. Ну и в-четвертых, дверь кабинета Джуффина была открыта настежь. И письменный стол, заваленный горами самопишущих табличек, совершенно не мешал шефу принимать активнейшее участие в разговоре. То есть если называть вещи своими именами, в гвалте, который подняла эта небольшая в сущности компания. Сэр Мелифаро громко пел какую-то идиотскую песенку, состоящую почти исключительно из слова «задница», одновременно жонглируя причудливого вида фруктами. Или овощами. Или некрупными дохлыми инопланетянами, кто его разберет. Кекки отбивала ритм и одновременно рассказывала Джуффину о какой-то леди Соли, открывшей гостиницу в глухом лесу и чрезвычайно довольной полным отсутствием клиентов и соответственно необходимости ради них хлопотать. Кенлех вела светскую беседу с Курушем, который, как и все буривухи, чрезвычайно падок на бесстыдную лесть, а потому то и дело просил ее говорить погромче – чтобы не только ему в кабинете шефа, но и прохожим на Большом Королевском Мосту было слышно.
– Это что за филиал Нумбанской ярмарки? – спросил я.
– Угадал, – рассмеялась Кекки. – Мы только что оттуда!
– Ого! – присвистнул я. – И теперь знаете всю правду о себе?
– Не всю, – педантично возразила леди Кенлех. – Только самую важную.
– В связи с чем Манга помчался готовиться к новому путешествию! – объявил допевший очередной куплет Мелифаро. – Пророк сказал, что данный им в минуту опасности зарок навсегда засесть дома, если удастся вернуться туда живым – полная ерунда. Чего только люди не готовы наобещать с перепугу. А на самом деле, никто не ждет исполнения наших обетов. Некому этого ждать! Нет никакого невидимого чиновника канцелярии судьбы с сияющей самопишущей табличкой, на которую тщательно заносятся все наши обязательства. Звучит как банальность, правда? Но я сам пару раз в жизни давал подобные зароки и прекрасно помню, какую власть они имеют над человеком. А отец вообще сто лет дома просидел. Сто лет, Макс! Это же целая жизнь! Но
