Совершенных Снов, заклинания, визуализирующие фантазии, какую-то загадочную «формулу вечности» из арсенала древних строителей и волшебный порошок Кель-круальшат, который приводит бодрствующего человека в состояние приятной полудремы; не уверен, что хоть когда-нибудь пойму, как это все работает, но оно работает, факт. И впечатления, которые я получил от посещения уже готовых комнат Дворца Ста Чудес, были, пожалуй, посильней впечатлений, оставшихся у меня от настоящих путешествий. Такова сила искусства.
Но речь сейчас не о моих впечатлениях, а о технологии создания наваждений Дворца Ста Чудес: воспоминание, заклинания, волшебный порошок. И воспоминание, конечно, самое главное. Без него колдуй, не колдуй, ничего не выйдет. Поэтому Малдо все время находится в поиске уроженцев каких-нибудь удивительных мест и свидетелей разных необычайных зрелищ. Из меня по дружбе уже три воспоминания выколотил, а сколько народу мне пришлось уговаривать поучаствовать в его работе – вспомнить страшно. И это только начало, почти три четверти помещений Дворца Ста Чудес еще пустуют, и одним Темным Магистрам ведомо, каким наваждениям предстоит там поселиться.
В общем, совершенно неудивительно, что Малдо при первой же возможности припахал Иш. Чувства чувствами, а дело прежде всего. Удивительно другое: как у них могло не получиться? Технология у Малдо, хвала Магистрам, отработанная; впрочем, насколько я знаю, у него и в самом начале сбоев не было. Все-таки гений.
– Ее воспоминания не проявились от заклинаний, – сказал Малдо. – Не «плохо проявились», а вообще ничего не произошло. Как будто я сдуру решил прочитать заклинания в пустой комнате, где никого, кроме меня нет. Мне, ты знаешь, попадались разные люди, в том числе, совершенно неспособные сосредоточиться на воспоминании. Тот же сэр Манга Мелифаро – а ведь как я на него рассчитывал! Думал, он мне сейчас половину дворца оформить поможет. А он постоянно перескакивает с одного эпизода на другой и оперирует не столько образами, сколько словами, как будто вспоминает не сами путешествия, а свои статьи для энциклопедии, которые там писал. И в итоге получается такая каша, что лучше ее никому не показывать, никакого удовольствия, и впечатления как от сумбурного сна…
– Надо же, как не повезло! – огорчился я.
– Да, – вздохнул Малдо. – И не только с ним. Прежде мне в голову не приходило, что люди настолько по-разному устроены. И что далеко не все воспоминания можно сделать общим достоянием, я не знал. Но, понимаешь, как бы рассеян и равнодушен к собственным впечатлениям ни был человек, какой-то результат все равно проявляется. Проблема может возникнуть только с качеством наваждения, а не с его наличием. И тут вдруг – вот так. Вообще ничего! Как будто сама Иш мне мерещится, я ее даже потрогал, чтобы убедиться. Наощупь все было в порядке: живая, теплая, есть… Я совершенно растерялся. Но Иш, конечно, ничего не сказал, зачем ее зря огорчать. Поблагодарил за помощь и отвез домой. А сам тут же помчался в порт за другим свидетелем. Вцепился в первого попавшегося ташерского матроса, целую корону ему за труды посулил – просто хотел убедиться, что не разучился работать.
– Ну и как?
– Да вроде не разучился. На самом деле, даже как-то неожиданно хорошо получилось – жаркий летний день на побережье, белый песок, сладкое вино, разбавленное морской водой… Ничего особенного, но отличная атмосфера, так что наверное, оставлю эту комнату как есть, не буду ничего добавлять.
– Ясно, – кивнул я.
– Тебе ясно? – обрадовался Малдо.
– Только что проблема не в твоем мастерстве. Как и у Меламори.
– А что случилось с Меламори?
– Тоже ничего непоправимого. Не смогла взять след, думала, все пропало, внезапно утратила дар, но проверка показала, что он на месте. Только ты ее пока не дергай. Она в связи с этим происшествием проспорила мне сто корон и теперь зла на весь Мир.
– Спасибо, что предупредил. Я сейчас к кому угодно с жалобами приставать готов. И Меламори была вторая в списке, сразу после тебя. С ней можно просто отлично напиться в трудную минуту – так чтобы потом не было стыдно вспоминать. По-моему, именно по этому пункту старая аристократия выгодно отличается от всех остальных нас. Их же с детства учат красиво пьянеть и оказывать соответствующее положительное влияние на других участников процесса… Но нет так нет.
Он выглядел таким потерянным, что я усилием воли включил в себе умеренно безмозглого оптимиста и бодро сказал:
– Да незачем тебе напиваться. Нет никаких трудных минут. Уверен, с Иш все в полном порядке. Просто она – вот такая. Ну или он – такой. Ребенок, дарованный Великим Крайним морем, так это в Урдере называется. Ты же сам видел, как Иш попробовала иллюзорную еду, наколдованную для Базилио, и ощутила ее вкус. Наверное, на самом деле она тоже овеществленная иллюзия, только поплотней. И ест нормально, и в Сердце Мира ей безвылазно сидеть необязательно. Гораздо более удобный для жизни вариант. А что воспоминания недостаточно плотные, так у всех свои недостатки. Подумаешь, беда.
– Как Базилио? – переспросил Малдо. И с облегчением улыбнулся: – Ой, слушай, но тогда вообще никаких проблем! И сразу понятно, почему она вечно превращается. Спасибо, ты здорово объяснил!
– Давай руку, отведу тебя на Удивительную улицу, – предложил я.
Малдо нетерпеливо кивнул. Все сомнения и тревоги уже благополучно вылетели из его головы.
Мне бы так.
