– Готов спорить, что таково было требование самих деревьев, – сказал Джуффин. – На их месте я бы тоже позаботился, чтобы существа, имеющие возможность в любой момент меня срубить, никогда не узнали, что именно я являюсь подлинной причиной их неприятностей. Гораздо безопасней обвинить во всем море, ему-то при всем желании никто не навредит. Только уважать еще больше станут.
– Скорее всего, так и есть, – подтвердил Король. – В отрочестве мне пришлось учить историю всех государств Мира, и я помню, что читал об Урдере. Тамошние жители опасливо поклоняются морю, а прибрежные деревья почитают в основном за способность с ним договориться. И никогда не полагали их виновниками стихийных бедствий. Похоже, все, что рассказывает о деревьях сэр Нумминорих, известно только немногим избранным.
– Некоторым Глашатаям Воли Старших Деревьев – кивнул тот. – Людей, которые так себя называют, в Урдере довольно много. Кто угодно может уйти жить в лес и объявить себя близким другом деревьев, поди его проверь! Но настоящее влияние на деревья имеют только немногочисленные выпускники Заоблачной Школы Ойны, преуспевшие в искусстве создания сновидений. За всю историю их было, как мне сказали, всего восемнадцать человек, но этого оказалось вполне достаточно, потому что по-настоящему могущественных старых прибрежных деревьев на самом деле совсем немного, а создавать для них сны очень легко. Так или иначе, судя по тому, что урдерские города на побережье все еще стоят, эти люди прекрасно справляются.
Нумминорих умолк – не то рассказал все, что успел узнать, не то просто переводил дух. Король и Джуффин умиротворенно молчали, обдумывая услышанное. А я тщетно пытался сообразить, как приложить полученную информацию к нашему случаю с урдерцами. Какие выводы следует сделать? И, самое главное, какие действия предпринять? Да так, чтобы…
– А теперь самое главное, – неожиданно сказал Нумминорих. – Примерно четыреста лет назад в Заоблачной Школе появилась новая ученица. Тоже родом из Урдера. Как ее зовут, этот Страшный мне не сказал, потому что сам не знает. Ну, это нормально для Тубура, там считается, будто безымянных легче учить, поэтому при знакомстве всякого ученика сразу предупреждают: «Только не вздумай говорить, как тебя зовут!» Так вот, эта девушка из Урдера, по словам учителя, была одной из самых талантливых сновидиц, каких ему доводилось встречать. Но ее пришлось выгнать задолго до окончания обучения.
Сэр Джуффин Халли недобро ухмыльнулся. На его лице было отчетливо написано все, что он думает об учителях, выгоняющих самых талантливых учеников. И написано оно было сплошь нецензурными словами, доброй половины которых я до сих пор не знаю.
– Они, как я понимаю, не смогли договориться о границах, – добавил Нумминорих.
– О каких еще границах?
– О границах между сновидениями и явью. Учитель считал – собственно, до сих пор считает – что этим двум пространствам никогда не следует пересекаться. Сновидения, по его мнению, привносят в жизнь хаос, справиться с которым сознание бодрствующего человека не в силах. А сами они, будучи овеществлены наяву, теряют присущую им изменчивость и текучесть, можно сказать, лишаются собственной драгоценной основы и становятся чем-то вроде обычных наваждений, которые тубурские Мастера Снов презирают, как и многие другие не вписывающиеся в их традицию чудеса. Не знаю, как точнее объяснить – это же не мое мнение, а чужое. Я его просто пересказываю, как могу… В общем, этот Страшный-как-его-там твердо уверен, что вмешиваться в реальность сновидцам не следует, а талантливая ученица из Урдера считала, что сновидения только затем и нужны, чтобы изменять жизнь. В точности, как жизнь влияет на сновидения, снабжая сознание материалом, из которого они создаются. Мне ее рассуждения кажутся довольно логичными. Но во сне я конечно не стал этого говорить. Помалкивал и слушал.
– На твоем месте я бы тоже помалкивал и слушал, – улыбнулся Джуффин. – Не каждый день удается сунуть нос в настолько интересные чужие секреты.
– Еще бы! – мечтательно вздохнул Нумминорих.
Похоже, он сам себе завидовал.
– И что случилось с этой ученицей? – нетерпеливо спросил я.
– Поначалу учитель не обращал особого внимания на ее слова – мало ли, кто о чем болтает. Но в один прекрасный день обнаружил, что ученицыны сновидения уже вовсю разгуливают по Айне-Ойне-Труне – городку, где живет он сам и где обычно укладывают спать тех студентов Заоблачной Школы, кто по каким-то причинам приехал в Тубур наяву. Причем не просто бессмысленно бродят среди людей, как потерявшиеся наваждения, а вступают в разговоры, заходят в трактиры, прицениваются к пустым домам, даже ведут какие-то торговые дела, а опытные, вроде бы, в подобных вопросах местные жители принимают их за чистую монету и обращаются как с обычными приезжими. Как ей это удавалось, непонятно. Такой вот редкий талант. Или просто очень сильное желание сделать по-своему? В общем, Страшный решил, что события развиваются в крайне нежелательном направлении и выставил талантливую ученицу вон. Как я понимаю, в надежде, что она затоскует, одумается и вернется, чтобы продолжить учебу на его условиях. Но она так и не вернулась. Полученных знаний оказалось более чем достаточно, чтобы выполнять условия договора с прибрежными деревьями, а для любого урдерца это апофеоз карьеры, лучшее, что вообще может случиться – тайная, зато абсолютная власть над жизнью своих соотечественников. Очень трудно в такой ситуации хотеть чего-то большего.
Я слушал его краем уха, согласно кивал в тех местах, которые совпадали с моими потаенными надеждами, думал: «Деревья обычно живут очень долго. Это, конечно, большая удача. И как же было бы хорошо…» – а дальше думать боялся, как боятся говорить вслух суеверные люди, «чтобы не сглазить». Правильно, кстати, делают, что боятся, только терминология у них дурацкая. На самом деле это их «сглазить» всего-то и означает – заронить в свой и чужие
