– Музицированию?!
– По крайней мере, когда мы встретились, у нее в руках была какая-то странная оранжевая дайба. Правда, без смычка. Но разве такой пустяк может остановить настоящего артиста? Правильно, не может. Настоящего артиста, как видишь, могу остановить только я.
– Карвен спер у своей подружки инструмент, – объяснила Айса. – Понятия не имею, зачем. Не удивлюсь, если у него имеется какая-нибудь дикая идея насчет тайной магической силы этой… пиликалки.
– Ишки, – любезно подсказал я.
– Чего? – переспросил Мелифаро.
– Если речь о Танитином инструменте, он называется «ишка». Уандукская разновидность дайбы, как мне объяснили. Где она, кстати?
– Валяется где-нибудь тут, – сказала Айса. – Я ее выронила, когда твой коллега полез со мной обниматься. Все, чего я хотела, это чтобы в моем доме перестали прятать краденое. И заодно вернуть Таните ее инструмент. Она совсем небогато живет. Нехорошо грабить нищих.
– Слушай, – вздохнул я, – сам понимаю, что звучит крайне бестактно, но ничего не поделаешь, придется сказать. Штука в том, что, когда мне врут, у меня начинает болеть голова. Ну, не то чтобы всерьез болеть, просто ныть. И даже не вся голова, а только лоб. Можно потерпеть, не вопрос. Но вот прямо сейчас это очень некстати. День был длинный и непростой. И еще не закончился. И голова мне сейчас совсем для другого нужна. Если можешь взять себя в руки и перестать врать, будь добра, сделай мне такое одолжение.
Она презрительно скривилась – дескать, не очень-то и хотелось, больше вообще ничего не скажу.
Мелифаро, тем временем, принялся шарить в траве.
– Ага, вот она.
Он поднял с пола маленькую ярко-оранжевую скрипочку. Посмотрел на нее с непередаваемым отвращением и вдруг отшвырнул инструмент, да с такой яростью, что тот врезался в дальнюю стену.
– Ты что творишь?! – заорал я.
Мелифаро растерянно посмотрел на меня. Провел рукой по лицу. Наконец сказал:
– Извини. Сам не знаю, что на меня нашло. Такая ненависть, как будто…
Он запнулся, умолк и принялся растирать виски.
– Как будто – что? – нетерпеливо спросила Айса.
Она смотрела на Мелифаро – не то чтобы с настоящим сочувствием, скорее с интересом. Но по крайней мере, без былой неприязни. Как на живого человека, а не просто досадное препятствие, возникшее на ее пути. Всегда подозревал, что неконтролируемое буйство – кратчайший путь к девичьему сердцу.
– Как будто я сошел с ума, – наконец ответил Мелифаро. – Ненадолго, всего на пару секунд. И безумцу, которым я стал, примерещилось, что эта грешная – как ее? – ишка мой заклятый враг. И не только мой. Всеобщий. Надо срочно ее уничтожить, тогда отлично заживем.
– Ну надо же, – удивилась Айса. – Карвену тоже не понравилось; правда, не настолько, чтобы кидаться. Вполне мог держать ее в руках. А я вообще ничего особенного не почувствовала, когда ее взяла.
Я думал, от такого сильного удара горемычная ишка разлетелась на мелкие куски, но от нее просто отвалилась задняя сторона. Дека[124] или как она там правильно называется.
Все равно плохо, конечно. Бедная Танита.
Я осторожно взял в руки обе половинки злосчастного инструмента. При ближайшем рассмотрении он оказался похож не столько на скрипку, сколько на крошечную гитару с несоразмерно большим резонаторным отверстием. Ничего особенного я так и не почувствовал – кроме естественного в такой ситуации огорчения. Сказал:
– Надеюсь, ее можно как-нибудь починить.
– С меня оплата ремонта, – пообещал Мелифаро. – И хоть целая дюжина новых. И любая другая компенсация, какую захочет хозяйка.
– Спорю на что угодно, в итоге отделаетесь бутылкой дешевого вина, – усмехнулась Айса. – Да и то после долгих уговоров. Наша Танита – великая мастерица упускать выгоду. Даже если оставить ее на сутки в пещере, набитой сокровищами, выйдет оттуда с пустыми руками и голой задницей, как была.
– Голая задница – не самое страшное, что может случиться с человеком, – сказал я. – А отсутствие хватательного рефлекса – скорее достоинство, чем порок. Надо же, я думал, вы дружите.
– Мало ли, кто с кем когда-то дружил, – пожала плечами Айса. – Все меняется: и люди, и обстоятельства. И в какой-то момент оказывается…
– Слушай, а это что? – спросил Мелифаро, все это время виновато взиравший на дело своих рук. – Никогда не думал, что внутри музыкальных инструментов бывает такая начинка. Был уверен, для извлечения звука нужна пустота.
Лично я, в отличие от него, до сих пор был твердо уверен только в одном – что не имею ни малейшего представления об устройстве здешних музыкальных инструментов. Никогда об этом не задумывался и ни с кем не обсуждал, поэтому был заранее готов к любому варианту, включая толпу
