– Адам Олдри, милорд, – вставил секретарь Тул бесцветным, как его мундир, голосом.
Хотя глава купеческой гильдии и не обладал высоким титулом, почётная должность королевского советника требовала уважительного обращения к нему.
– Да, верно. – Дон-Кан обладал мучительной для собеседника привычкой делать паузы и причмокивать пухлыми губами, словно смакуя незримый леденец. – Так вот, его величество обещал им справедливый королевский суд.
– Формальность, – откликнулся Орвис.
– Тогда формальность – не только наше заседание, но и всё остальное. В том числе и должность главы священного капитула Наследия, – жёстко возразил Джон Гарен. – Королевское слово – гарант законности.
– А что, если пойти ему навстречу? – как бы невзначай спросил Дон-Кан, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Кому? Олдри? – нахмурился Пальтус Хилл.
– Ошу, – улыбнулся Дон-Кан.
– Неслыханно! – тут же возмутился первосвященник.
– Поясните, почтенный купец, – поддержала предложение леди Редклиф.
– Активность орков на восточном тракте, да и в других местах, каждый год обходится нам очень дорого. – Он сложил пальцы пухлым замочком на круглом, как арбуз, животе. – Если бы нам удалось снизить эти затраты, казна получила бы дополнительную прибыль.
– И вы, разумеется, тоже, – лукаво улыбнулась герцогиня.
– Разумеется, – признал Дон-Кан, – но что хорошо для гильдии, то хорошо для королевства.
Спорить с этим утверждением было бессмысленно.
– Вам бы только деньги считать, – упрекнул его Джон Гарен. – Каждый год от лап орков гибнут наши люди. Истребляя эту заразу, каратели по многу месяцев не видят дома.
– И позвольте мне спросить, – вмешался Пальтус Хилл, – они преуспели?
Рыцарь сверкнул на лекаря гневным взглядом, но Дон-Кан не позволил ему произнести опрометчивых речей.
– Вот именно, мой доблестный друг, – сказал купец, – представьте, сколько жизней было бы спасено, если бы удалось решить проблему орков. Ваши люди чаще видели бы свои семьи, а путники чувствовали бы себя безопаснее на дороге.
– Чему вы улыбаетесь, миледи? – спросил Джон Гарен, заметив выражение лица герцогини, наблюдавшей за обсуждением.
– Вне всяких сомнений, в ваших словах имеется доля истины, – начала она, – но вы не совсем представляете себе полную картину.
– Объяснитесь.
– Видите ли, орки – это не просто разрозненные племена дикарей, которые иногда нападают на торговые обозы и убивают наших людей. Орки – это, прежде всего, идея.
– Орки – это проклятые дети Мёртвых земель! Наше наказание за грехи предков! – страстно возразил Яков Орвис, но собравшиеся не обратили должного внимания на его проповедь.
– Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, – с восхищением сказал виварий.
Герцогиня продолжила, наградив его любезным кивком:
– Орки – это идея. Пока угроза их нападения нависает над людьми, они многое простят нам, но, если она исчезнет, народ может обратить свои взгляды на нас. Вам нужно такое внимание, милорды? Да и что они подумают о правителе, пожимающем руку орку?
– Я видел, как сир Гедеон сделал это, – вставил Дон-Кан. – Он вроде бы не рассыпался в прах.
– Да о чём вы вообще говорите? – вновь возмутился первосвященник. – Дать оркам земли? Может быть, ещё и титулы? Это же грязные твари, оскверняющие землю!
– Достопочтенный Орвис, меня восхищает ваша порядочность и преданность долгу, – улыбнулся Дон-Кан. – Я скажу лишь одно: есть разница между обещанием дать что-либо и выполнением этого обещания. В конце концов, мы можем просто использовать орков, а там, глядишь, они и сгинут где-нибудь по пути…
Предложение главы гильдии купцов заставило собравшихся задуматься.
– А что делать с юношей? – спросил Пальтус Хилл, барабаня пальцами по столу. – Или достопочтенный Орвис и его предлагает предать огню?
– Его владения находятся где-то на севере Простора, не так ли? Древними забытое место. Сотни лиг от всего на свете.
Сказав это, Ирвиш Дон-Кан поднял глаза на грандиозную мозаику, украшавшую западную стену зала. Набранное из камней разных оттенков изображение представляло собой карту королевских владений. Монументальное полотно, созданное мастерами-каменщиками, в полной мере передавало величие государства.
– Кажется, его мать – сестра покойной графини Ферро, – припомнила леди Редклиф.
– Его отец был лоялистом? – осведомился Джон Гарен, полагаясь на память герцогини.
