Последний из них, подобрав второй пистолет, решил выскочить навстречу убийцам, паля из двух стволов. Прямо как в кино. Однако желание героя умереть красивой смертью не сбылось. Он сделал лишь пару выстрелов до того, как Хан перебил ему очередью оба колена. Упавший ничком бандит пронзительно закричал. И умолк, когда через секунду ему в спину впилось не меньше десятка пуль.
На его тяжелораненых приятелях боеприпасы уже экономили – пуля в голову, и вся недолга. Добивая их, комвзвода отметил, что троих из них – Бочу, Плевого и Финта – он хорошо знает. Это они участвовали в налете на горюевские нефтевозы и ушли от наказания, когда полковник велел Мизгирю утрясти с Дерюжными это разногласие по-мирному.
Ну вот и поквитались! Жаль, что убить этих тварей пришлось быстро, не промариновав их пару недель в Гламурной яме и не подарив их Горюеву в качестве мишеней. Да и черт с ними! От добра добра не ищут. И то, что эти трое вообще погибли от рук стрельбанов с «Гордой», а не чьих-то еще, – настоящая высшая справедливость, очень редкая для Пропащего Края…
Глава 8
Пока Мизгирь достреливал врагов, его соратники вернулись в зал, где снова разразилась пальба и звенели пробиваемые пулями кастрюли. Стреляли из кухни. Также кто-то истерически вопил, обещая напавшему на бар врагу такие кары, на какие у пьяного дерюжинца хватило фантазии.
Впрочем, его слова не были пустым звуком – он уже успел прострелить бедро Чугуну. Которого, к счастью, Салаир уволок из-под огня в безопасный угол.
«Ну почему вы не сбежали через черный ход под пули чулымцев!» – с досадой подумал Мизгирь, глядя на перекошенное от боли лицо Чугуна, разрывающего солдатский медпакет. После чего велел Хану, Барсуку, Салаиру и Горынычу обстреливать кухню через дверь, что вела туда из бара. А сам с Турком и Ушатаем решил обойти врага с фланга, по подсобным помещениям.
Они тоже не пустовали. Повара и посудомойку, что забились под стол в бытовке, наемники не тронули. Эти двое хоть и испугались, но не метались под пулями в поисках выхода. Зато первый же, кто выскочил из кухни в коридор, нарвался на очередь в живот.
Это был коротышка, у которого не оказалось в руках оружия. Но к поварам он тоже не принадлежал. На это указывали его наколки, которыми он покрыл даже лицо и голову. Однако Ушатай не оценил творчество неведомого ему мастера тату. Проходя мимо скорчившегося в луже крови коротышки, наемник выстрелил ему в затылок. Чем испортил не только татуировку, но и бандитские мозги, разбросав те по дощатому полу.
Напротив бытовки находился туалет, чья дверь была заперта. Тот самый туалет, где скоропостижно оборвалась жизнь Петьки Дерюжного. И где, по идее, также следовало лежать траурным венкам, хотя, конечно, их там не было. Зато у кого-то из бандитов могло хватить ума занять в туалете оборону.
Прежде чем туда заглянуть, Турок дважды шарахнул в дверь из дробовика. А затем пинком распахнул ее и изрешетил картечью кабинки, истратив по одному патрону на каждую.
Из самой дальней прогремели два ответных пистолетных выстрела. Турок пригнулся, но, как оказалось, обе вражеские пули ушли в потолок. Не иначе, отведавший свинца дерюжинец спустил курок инстинктивно. Наемник всадил в дверь его кабинки еще одну дозу картечи и лишь затем проверил его самочувствие.
Добавка не понадобилась. Россыпь кровоточащих дырок в лице и шее туалетного вояки гарантировала, что он не оживет.
Между тем ранившие Чугуна бандиты попробовали удрать из кухни через заднюю дверь. Тщетно. Нарвавшись на огонь чулымцев, они оказались в ловушке и не знали, как из нее выбираться. Враг обложил их спереди и сзади, и лишь из двери, что вела в коридор, в них пока не летели пули.
Мизгирь велел Турку и Ушатаю повременить и не соваться на кухню. Вместо этого они взяли на прицел дверь, дожидаясь, когда «зверь» сам побежит на ловцов. Ожидание не затянулось. Высунувшийся в коридор громила нарвался сразу и на пули, и на картечь. Передозировка свинца отбросила его назад, и он выпал из двери черного хода во двор уже мертвым.
Второй и последний на нижнем этаже живой дерюжинец шарахнулся обратно на кухню. Но Ушатай успел прострелить ему бок, и он, заорав, упал сразу за порогом. После чего заелозил по полу, стараясь отползти от двери.
Вбежавший на кухню первым Мизгирь решил добить подранка, но старенький «Вал» дал осечку. Капитан передернул затвор, однако выброшенный из патронника патрон оказался последним. Мизгирь мог бы двинуть бандита прикладом или из пистолета, но тут его взгляд наткнулся на грязную кастрюлю с кипятком, которую повара отмачивали на плите после ужина.
– Это тебе за Чугуна, сволочь, – прорычал комвзвода, роняя кастрюлю на голову бандита. А пока тот блажил, схватившись ошпаренными руками за ошпаренную голову, комвзвода поменял автоматный магазин, после чего добил страдальца пулей в лоб.
– Вы двое! – Мизгирь указал на Барсука и Турка, когда группа вновь собралась вместе. – Живо на улицу! Караульте «святых». Позаботьтесь о них, если они вдруг сюда заявятся. Только без крови, вам ясно?
Барсук показал капитану большой палец, и они с напарником заторопились к парадному входу.
Вряд ли трое дежурящих в городе наблюдателей Святого Острога станут вмешиваться в драку. Но если они прибегут на шум, это тоже не обещало ничего хорошего. Убить же их означало объявить войну «святым», на что в Погорельске никто не отважился бы. Впрочем, наемники обсудили эту проблему еще до того, как отправились на дело. И были готовы разобраться с нею, как и с остальными своими проблемами.
