– Пошел провожать своих, – ответил Кайзер. – К вечеру должен вернуться.
– Как вернется, пусть меня разбудит. А пока… – Он затоптал выпавшую сигарету и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. – А пока дай мне побыть одному…
– …Командир!
Мизгирь вновь положил руку на кобуру, но чисто по привычке. Этот голос он не слышал больше недели, и человек, который его тормошил, явно не станет его разоружать.
– Здорово, Кельдым, – поприветствовал капитан новоприбывшего. – Садись, выпей со мной.
Пока стрельбан со «Щедрой» ходил за стулом и стаканом, Мизгирь налил себе бухача. Затем наполнил второй стакан, когда Кельдым поставил тот рядом.
– Даже не знаю, что и сказать… – Кельдым отвел глаза и уставился на бутылку, как будто она могла подсказать ему нужные слова.
– Можешь ничего не говорить, – ответил капитан. – Я помню, как хорошо ты относился к моей семье, и вижу, что ты скорбишь со мной о ее утрате… Помянем!
– Пусть земля им будет пухом, – кивнул стрельбан, хотя оба они знали: земля Пропащего Края уж точно не была для покойников мягкой.
Выпили и сразу налили по второй.
– Хорошо, что ты отправил своих людей из Погорельска, – заметил Мизгирь. – Но ты зря не ушел вместе с ними. Наше дело безнадежное. Что бы ни говорил тебе Кайзер, эту войну мы проиграли. Нам по-прежнему неизвестно, где прячется Морок. У него нет друзей, а все, кто сталкивается с ним, умирают. Он ни к кому не привязан, и никто не наведет нас на его след. Чтобы найти его логово, нужно разобрать до фундамента каждое разрушенное здание в городе, а их добрая сотня, если не больше. Морок всегда на два шага впереди нас и может прямо сейчас подкарауливать тебя или меня… да хоть вон там, под прилавком.
Капитан указал на пробитую пулями барную стойку.
– Хочу дождаться очередного урагана и сжечь город дотла, – подытожил он свои рассуждения. – Иного выхода нет. Морок умеет пудрить нам мозги, но против огня он бессилен. И побежит от него вместе с остальными, хочется ему того или нет.
– Но в Погорельске осталось много простых горожан, – напомнил Кельдым. – Есть даже старики и дети.
– Их будет очень жаль, но как иначе? – пожал плечами Мизгирь. – Вот почему я запалю город отсюда. На южной окраине никто, кроме нас, не живет. Пока ветер раздует здесь пожар, люди увидят его и успеют сбежать.
– Куда? В безводную пустошь? – Кельдым посмотрел на командира с недоверием. Так, будто усомнился, с ним ли он на самом деле говорит. – В Погорельске остались единственные источники воды на десятки километров вокруг. А также стены, за которыми можно укрыться от холода. Завтра- послезавтра грянут первые морозы, и что тогда? Вдруг спасатели не прилетят до весны и людям придется здесь зимовать?
Мизгирь обхватил раскалывающуюся от боли голову руками. Для спора у него не было ни сил, ни доводов. Единственные люди, которые его теперь волновали, лежали в земле, изуродованные и не отмщенные. До прочих ему не было дела. До всех, кроме Илюхи, разумеется.
С другой стороны, если Илюха сбежит на Юг от папаши-неудачника, Мизгирь только обрадуется. Сын имел полное право его презирать. Со смертью Горюева семья Мизгиревых лишились будущего, к которому долго и планомерно готовилась. И которого у самого капитана больше не было. Все их не бог весть какие сбережения были вложены по совету Мурата Антоновича в акции гонконгских компаний, но уезжать в Китай Мизгирь больше не планировал. Все самое ценное для него осталось в Пропащем Краю. И здесь ему придется доживать свои дни.
– Раз все настолько сложно, остается одно: сидеть и ждать, когда Морок сам нагрянет к нам в гости, – ответил капитан на возражения Кельдыма. – Как видишь, ты сделал неверный выбор, решив остаться. Впрочем, тебе еще не поздно догнать своих, пока они не ушли далеко.
– Мой выбор – это мое личное дело, командир, – отрезал стрельбан. – Если потребуется сидеть и ждать, я буду сидеть и ждать – как прикажешь. Но позволь спросить, почему ты рассматриваешь только крайние способы охоты на «зверя» и исключаешь промежуточные?
– Все, что я сегодня рассматриваю, – это дно моей бутылки, – проворчал Мизгирь. И наполнил стаканы по третьему разу. – Погоди, как ты сказал? «Промежуточные»? А что, по-твоему, есть и такие?
– Между полным уничтожением Погорельска и ничегонеделаньем? Конечно, есть. – Кельдым выпил. – Для начала я бы прочесал город. И опросил бы всех, кто мог заметить в руинах подозрительного старика. Почему нет? Иногда простейшие методы – самые действенные, тебе ли этого не знать.
– Прочесать всемером можно квартал, но не город. – Капитан помассировал затекшую от долгого сидения шею. – Слухи о том, что мы бродим по улицам и допрашиваем людей, разлетятся быстро. И все бы ничего, но мы тут серьезно повздорили с Крапчатым, а у него наверняка остались друзья. В том числе и чулымцы. Поэтому вместо нужных ответов мы рискуем нарваться на пули. Не везде, конечно. Но где именно, об этом нам тоже неизвестно.
– Кайзер говорил, что Крапчатый бежал по улице, а ты палил ему вслед, – подтвердил стрельбан. Но не стал добавлять, что он об этом думает. Глупо было осуждать человека, у которого от скорби ум зашел за разум. – Но если простейшая охота не годится, давай ударим Морока в его ахиллесову пяту. Мы, правда, не знаем, насколько она уязвима, но попробовать стоит. Чтобы змея зашипела, ее нужно раздразнить.
– И как мы выясним, где у змеи слабое место, если мы не видели ее с тех пор, как она сбежала от нас на форпосте? – вновь усомнился Мизгирь.
