пряталась за спины солдат. Его сердце радостно забилось, когда он увидел Жанну на коне с развевавшимся штандартом. Она подняла меч, и Габриэлю стало необыкновенно легко, а тело наполнила сила. «Нас нельзя победить, пока она и ее меч с нами».
Вдруг Жанна натянула поводья и остановилась, она крутила головой по сторонам, пока не увидела Габриэля.
– Габриэль! – крикнула Жанна. – Убегай отсюда! Торопись, иначе машина убьет тебя! – Она показала на солдата, зажигавшего на вершине стены бомбарду.
Пока тот определялся с целью, Габриэль что было мочи пустился бежать подальше от стены, туда, где Жанна возвышалась на своем нетерпеливо танцующем боевом коне. Жанна нагнулась, коснулась его рукой, словно хотела убедиться, что он цел и невредим, и улыбнулась. Легким галопом она поскакала вдоль стены, Габриэль побежал за ней и в этот момент услышал за спиной оглушительный гул.
Это был один из отвратительных звуков боя, и Габриэль научился не обращать на них внимания, но именно этот заставил его оглянуться.
Французский солдат, который не услышал предупреждения Жанны, лежал во рву. Вместо головы – месиво в луже крови.
Габриэль отшатнулся, его затрясло, он перекрестился и бросился догонять Жанну.
Она успела подъехать к стене и уже взбиралась по приставленной к ней лестнице. На мгновение остановившись, девушка потянулась к мечу на левом бедре. Не успев вытащить его, Жанна обернулась и что-то сказала французскому солдату, но что именно, Габриэль не расслышал в грохоте боя. Какое-то движение привлекло его взгляд, и он застыл на месте.
На стене английский солдат взял в руки большой камень. И пока Габриэль смотрел, не в силах оторвать взгляд от разворачивавшейся картины, солдат поднял камень…
…и бросил его в ничего не подозревавшую Деву.
– Жанна!
Габриэль не мог пошевелиться, не мог остановить летящий камень, ее слова раскатами грома прокатились в его голове: «У меня есть только один год, ну, может быть, чуть больше».
Жанна обнажила меч, и он вспыхнул светом. И в это самое мгновение камень ударился в шлем Жанны.
Ослепленный сиянием меча, Габриэль все же увидел, как шлем раскололся на две идеально ровные половинки и эти половинки полетели вниз, на землю, вместе с камнем, вместе с Жанной и с мечом, который она, падая, выронила из рук.
Ее подняли и поспешно понесли с поля боя. Габриэль, расталкивая всех и вся на своем пути, бежал за Жанной, выкрикивая ее имя.
– Слава богу, – сглатывая рыдания, произнес он, увидев, что Жанна открыла глаза.
Она растерянно моргала, не в силах сфокусировать взгляд, но все же заставила себя улыбнуться.
– Я в порядке, – сказала она. Под радостные крики ее поставили на ноги. И действительно, она очень быстро приходила в себя. – Мой меч… – начала было девушка, но один из солдат уже протягивал ей его. В руках рядового это был самый обычный меч, но как только его сжала рука Жанны, он вновь засиял. Девушка подняла его, оглядела солдат, готовых пойти за ней в самое пекло ада, и обратилась к ним с громким призывом:
– Друзья! Вперед! Наверх! Господь отрекся от англичан! В этот час они будут повержены нами!
Именно эти слова хотели услышать французы. Густой толпой они кинулись к лестницам, словно ничего больше не сдерживало их. Туман начал окутывать Саймона, и в этот момент он услышал крик: «Нет! Мы сдаемся, вы слышите? Мы сдаемся!» Кричали по-английски.
Но мольба о пощаде Саффолка раздалась слишком поздно, была слишком слабой и потонула в победном реве солдат, уверовавших, что они исполняют волю Бога и потому непобедимы.
Похоже, Виктория тоже услышала крик Саффолка.
– Герцог Алансонский принял предложение о сдаче?
– Он его не услышал, – ответил Саймон и помрачнел. – Предложение сдаться потонуло в хаосе боя. Часть англичан пыталась спастись бегством, но бежать было некуда. Многие попали в плен, большинство было убито. Самое ужасное то, что почти все пленные впоследствии были казнены.
– Жанна не могла отдать такой приказ!
– По всей видимости, она об этом даже не знала. Ни в одном известном нам источнике ее причастность к этим казням не упоминается.
– Меня это радует, в противном случае это бросило бы тень на ее светлый образ.
Слова Виктории задели Саймона, и почти против его воли слова слетели с языка:
– Однажды Жанна сказала: «Я боюсь только одного – предательства».
Возникла долгая пауза.
– Я работаю с молодыми людьми на год или два моложе Жанны. Мне трудно продолжать наши с вами изыскания, зная, какая смерть ее ждет в самом ближайшем будущем. Я могу только представить, насколько это тяжело для вас, – сказала Виктория.
«Нет, – подумал Саймон, – ты не способна это представить».
– Странно, – снова раздался голос доктора Бибо, – но, кажется, «Анимус» не хочет показывать нам следующий временной отрезок.
– Возможно, потому, что меч Эдема не играл существенной роли в последующих трех сражениях, – сказал Саймон. – На взятие, например, Мен-сюр-
