чтобы король Франции и Вы заключили добрый прочный мир на долгие лета. Полностью простите друг друга от всего сердца… Вот уже три недели, как я написала Вам с просьбой присутствовать на миропомазании короля… и не получила на это письмо никакого ответа».
– Это… довольно печально.
Саймону не хотелось показывать своих чувств, и он уклончиво пожал плечами:
– Карл стал законным королем и желал играть роль дипломата. Тамплиеры с большим удовольствием ему в этом потакали.
– Но Иоланда была Наставником ассасинов и тещей Карла.
– Я уверен, что она делала все возможное, чтобы держать его под контролем, но я бы не хотел вступать в конфронтацию с теми тамплиерами. После коронации Карл во всех делах либо тянул время, либо активно противостоял Жанне. Больше он никогда не поддерживал Деву и даже не обеспечил ее дальнейшее существование. И как только она потеряла свой меч, ее судьба была предрешена.
Виктория долго молчала.
– Я видела обе стороны конфликта – и ассасинов, и тамплиеров, – наконец сказала она. – Работая с подростками в «Аэри», я видела это в «Анимусе» и вне его. В конечном счете я всегда выбирала порядок, а не хаос. Но иногда кажется, что тамплиеры используют слишком жестокие методы, устанавливая порядок.
– Орден тамплиеров может действовать только таким образом, – сказал Саймон, негодуя, что Риккин и Виктория плетут какие-то тайные интриги у него за спиной. В конце концов порядок восторжествует. Чего бы это ни стоило. – Жанну начали рассматривать как угрозу, – продолжал Саймон. – Ее судьба была решена троицей тамплиеров, и, принимая решение, они исходили из политического расклада того исторического периода. Я не сомневаюсь, они свято верили, что альтернативы у них нет.
– Кроме как сжечь у позорного столба девятнадцатилетнюю девушку?
Реакция Виктории никак не вязалась со злобным тамплиером, тайно вознамерившимся уничтожить его. Но возможно, это была лишь проверка.
– Судебное разбирательство, конечно же, было чистой воды фарсом. Но тамплиеры и раньше устраивали подобные представления, если видели в том необходимость. Цель оправдывает средства. Должен восторжествовать порядок. Только порядок поможет человечеству подняться на достойную высоту. Любой подъем подразумевает потери. Иногда значительные.
«Если надо, можно принести в жертву и чистую, добрую девушку с сапфирово-синими глазами, излучающими свет, – девушку слишком смелую, слишком бескорыстную, которая служила благому делу, но недостойному человеку».
Будь он проклят!
– Давайте продолжать, – скрывая горечь, холодно предложил Саймон. – Посмотрим на падение ангела.
– Я думал, после коронации мы получим с его стороны больше внимания, а вышло наоборот, – недовольно проворчал герцог Алансонский.
– Каждый день, что мы теряем в ожидании, делает взятие Парижа все более трудным, – согласилась Жанна. – Солдаты одерживали победу за победой. Колебания короля посеют лишь беспокойство в их сердцах. А они должны быть исполнены божественным духом и любовью к Франции.
Жанна, герцог Алансонский, Габриэль и Флер посетили королевскую резиденцию в Компьене, куда после коронации прибыл Карл VII. Они провели там несколько дней, пока король вел переговоры со своими сторонниками и противниками. Иногда Жанну и герцога Алансонского приглашали на эти переговоры, но не в этот день. У Габриэля укоренилось чувство, что Жорж де Ла Тремойль, который всегда выступал против Жанны, пытался держать Орлеанскую деву в неведении относительно многих вопросов.
Вместо того чтобы отправить готовую к сражению армию к Парижу, чьи жители тряслись от страха при одной мысли о нападении, французское войско совершало сложные маневры и контрманевры; Карл медлил, переезжал из города в город, с великой радостью принимая заверения в лояльности.
– Жанна, он хочет мира, – тихо сказала Флер. – Он устал от кровопролитий.
– Я тоже от них устала! – воскликнула Жанна. – Разве я не оплакивала павших солдат, как французских, так и английских? Я тоже хочу покоя, и разве я не писала дважды герцогу Бургундскому, умоляя заключить мир? Франция вновь должна собраться в единое государство, но у нее обязан быть признанный всеми король! – Жанна раздраженно покачала головой. – Король должен был сказать мне, что заключил перемирие с герцогом Бургундским. Четырнадцать дней мира – достаточно, чтобы укрепить стены Парижа!
Герцог Алансонский и Габриэль переглянулись. Жанна, с ее божественной силой и мечом Эдема, с которым она не расставалась, была непобедимой на поле брани. Ее исключительная сила воли и энергия не шли на пользу Франции – или ассасинам: ее отстранили от переговоров и запретили вдохновлять и вести войска в бой.
– Ну знаете ли, – сказал герцог Алансонский Жанне, но глядя на Габриэля, – мне надоело сидеть на одном месте, просто есть и пить и ничего не делать. Давайте переоденемся в доспехи и немного поупражняемся.
Жанна мгновенно оживилась.
– Давайте! – воскликнула она. – Попробуем Флер научить обращаться с мечом!
Флер рассмеялась. За то время, что белокурая девушка была с ними, Габриэль начал уважать ее за сдержанность, которая так контрастировала со
