Все замолчали.
– Благодарю за информацию, Катерина. – Он обвёл глазами работников отдела, усмехнулся, покачал головой. – Ну и клёвые у вас отношения, господа работнички соцтруда, как у пауков в банке. Желаю и дальше трудиться на благо народа. Когда-нибудь вашу лавочку прикроют, как и всю систему ювенальной юстиции, так что ищите работу заранее. Всего хорошего. А с вами, – лейтенант посмотрел на чиновницу в очках, – Виталина Григорьевна, мы ещё побеседуем. То, что вы сделали, не прощается!
– Идёмте, – попытался взять его под руку пузан-охранник.
В следующее мгновение его ладонь оказалась зажатой в руке Константина таким образом, что он не мог ни выдернуть её, ни шевельнуть рукой.
– Спасибо за помощь, дружище, – вежливо сказал Яшутин. – Проводите меня до кабинета начальника.
Пожилой напарник пузана сунулся было к нему, но Константин упёр ему в грудь палец левой руки.
– Не надо меня нервировать, не хотелось бы ломать ему руку, а вам нос. Идите вперёд.
Пожилой напрягся, поймал взгляд гиганта, осознал его положение и торопливо засеменил из кабинета.
На пороге Константин оглянулся, ища глазами узкогубую чиновницу.
– Ещё один момент, Виталина Григорьевна: настоятельно советую вам перейти на другую работу, не связанную с заботой о детях. Господь вам, может быть, и простит, я – нет.
Они вышли, оставив позади онемевших свидетелей разговора.
Константин отпустил охранника.
– Парни, к вам у меня в принципе нет претензий, вы делаете своё дело. Любой на моём месте озверел бы, если бы у него забрали детей, а ваша организация сделала это абсолютно незаконно, тайно, да ещё в отсутствие матери, не сообщив об этом ни одному из родственников. Я всего лишь пытаюсь разобраться в ситуации и вернуть детей домой. Понимаете мою позицию?
Охранники обменялись неуверенными взглядами.
– Вы нарушили наши правила, – мрачно буркнул старший.
– Ничего я не нарушал, разве что высказал своё мнение по поводу методов работы ваших инспекторов. Так они этого заслуживают. Где сидит начальник Управления? Как там его – Рябоконь?
– Его нет.
– Что значит нет? Когда у него приёмные дни?
– Он в отпуске, уехал.
– Куда?
– Узнайте в справочной или в приёмной.
– Вы наверняка знаете, не отводите глаза. Эта сотрудница в розовом призналась, что старший инспектор Пехов, который ездил в Митяево и забирал детей, сейчас отдыхает в Верее. Очевидно, и Рябоконь там же. Где именно?
Пузан с руками до колен сделал движение, будто одновременно собирался достать мобильный и схватить Яшутина за ухо. Константин остановил его взглядом, показал удостоверение, на миг приоткрыв фото.
– Парни, я не блефую и не шучу, я действительно офицер спецподразделения Росгвардии, и в ваших же интересах содействовать мне, а не мешать. В последний раз мирно спрашиваю: где отдыхает ваше начальство?
– В доме отдыха…
– В каком?
– «Акварели».
– Где это?
– Недалеко от Вереи, по южной трассе.
– Благодарю за помощь. Свободны!
Оба охранника автоматически подтянулись, видимо, вспомнив свою службу в армии, и Константин вышел из Управления опеки, размышляя, что делать дальше. Постояв на крыльце с минуту, он вернулся в вестибюль, подошёл к тем же двум охранникам, разговаривающим с третьим, сидевшим в уголке напротив входной двери. Они замолчали.
– Не держи зла, брателло, – сказал лейтенант, заметив, что пузан всё ещё потирает руку, которую Константин едва не превратил в котлету в кабинете. – Скоро пройдёт. Коль уж вы начали помогать, позвольте задать ещё вопрос: где находится приют, куда отправляют детей после изъятия из семьи?
Все трое мужчин в серой форме уставились на него. Молчание нарушил тот, что сидел за столиком с монитором:
– Вы кто?
«Конь в пальто», – хотел сказать Константин, но сдержался. Кивнул на знакомую пару:
