тем же командованием и с тем же составом, плюс несколько необходимых специалистов.
– Президент знает, под чьим она крылом?
– Едва ли он успеет понять, что создал своего могильщика.
– Прекрасно, мистер Подвальный, мы в вас не ошиблись. Я бы хотел уточнить кое-какие детали по этой вашей… м-м-м, ГОН.
– Я сброшу файл.
– Жду. – Изображение собеседника в экране растаяло.
Подвальный подождал несколько минут, потом торопливо и с облегчением снял пиджак, рубашку и галстук, переоделся в халат и вызвал слугу. Захотелось выпить чего-либо покрепче.
Эзра Хаус дождался конца связи и набрал код личной линии главы Бильдербергского клуба.
Доменик Пьяцци отозвался почти без задержки, что красноречиво говорило о предмете его занятий: кардинал тоже сидел перед компьютером.
– Не спится, полковник?
Эзра спохватился: если в Америке день только начинался, в Европе царствовала ночь.
– Прошу прощения, ваше преосвященство. Мне позвонил господин Подвальный…
– Сочувствую.
– Группа СНГ готова к работе.
Пьяцци с иронией оглядел бугристое лицо замдиректора ЦРУ.
– Это всё, что вы хотели мне сообщить?
– Никак нет, монсеньор, я хотел попросить вас подключить одну из спящих российских ячеек влияния…
– К чему?
– К координации совместных действий. Я не могу руководить русскими отсюда.
– С вами будет работать господин Подвальный.
– Но он всего лишь референт премьера…
– И директор Центра Карнеги, что весьма существенно. Этого достаточно для координации. Спящие русские ячейки понадобятся нам после… э-э, импичмента президента Кондратова. К тому же этот бывший оппозиционер удобен во всех отношениях, на него можно будет списать неудачу, если таковая произойдёт. Русские непредсказуемы.
– Неудача исключена.
– Кто знает? – философски пожал плечами под красной мантией Пьяцци. – Как говорится: человек предполагает, а господь располагает. К тому же ваше ведомство достаточно себя скомпрометировало, так что постарайтесь избежать очередного провала.
– Мы сильны как никогда…
– Оставьте, полковник, – поморщился Пьяцци, – вы не на трибуне. Когда ГОН начнёт действовать?
– В начале июня.
– Держите меня в курсе.
Экран опустел.
Хаус поиграл пальцем на губах, пялясь на экран, и вызвал помощника, отвечающего за операцию по ликвидации американского президента.
Пьяцци в этот момент впустил в кабинет главу ордена «Череп и кости», с которым до звонка Хауса договорился обсудить насущные вопросы секретной деятельности «Комитета», быстро разобрался в проблемах, выпроводил кардинала и включил особо защищённую квантовыми технологиями линию компьютерной связи, использующую военный спутник и доступную только ему.
Экран засветился, но изображение абонента возникло в нём не сразу. Сначала по серо-жемчужному полю рассыпались светящиеся кляксы, затем эти кляксы хвостатыми кометами сползли в центр экрана и сформировали голову абонента, Маркуса Ханса-Адама Фрика, занимавшего пост министра иностранных дел княжества Лихтенштейн, алемана по национальности.
В принципе, если не присматриваться, этот европейский деятель, занимавший кроме государственного ещё и пост секретаря Совета Европы, был очень похож на человека. Хотя на самом деле им не являлся. Точнее, это был потомок рептилоидов с планеты одной из звёзд созвездия Змееносца. Поэтому строение черепа у него было несколько иным, замаскированное густой шапкой волос, а нос напоминал скорее треугольный клапан или клюв, едва не соединявшийся с верхней губой. Губы у Маркуса Фрика пересекали лицо длинной складкой, и если он улыбался, становилось видно, что это настоящая рептилоидная пасть, полная мелких острых зубов. А если Фрик откидывал прядь волос со лба, можно было увидеть его заострённые и прижатые к голове уши.
Мало того, врачи определили у Фрика ихтиоз – наследственное ороговение кожи, хотя на самом деле это был атавизм, и полиодонтию – двойной ряд зубов, также оставшийся в подарок от предков-рептилоидов. Таков был его истинный облик. Поэтому при общении с коллегами Фрик пользовался голографической маской, чтобы не смущать собеседников, которая превращала его в убелённого сединами, доброго, морщинистого, умудрённого опытом
