Раздвинув камыши, настоящие камыши, нижние, зеленоватые, я остановился.
– Дошли, – сказал я спокойно, хотя сердце забилось с удвоенной частотой.
– Угу, – сказал Чес, – я ж говорил вам, чуйка у меня.
Дельный же молча глядел на свет в Хибаре.
2
Хибара стояла на большом участке суши. Относительно, конечно, размером с половину футбольного поля, что для болот удачная находка. Дождь упрямо заливал, поднимался уровень воды, и огромные лужи стояли от края до края участка. Исключение составлял пригорок, со спиленными деревьями. Ветки давно использовали в костер, а вот стволы, размером в бедро человека, так и остались нести караул. Вырежи умелец глаза и оскаленные зубы, получились бы замечательные идолы.
Умные люди построили Хибару. На четырех столбах, с широкой лестницей, с черными от времени перилами. Коробка из бревен и толстых досок. Даже зарешеченное окошечко, через которое и пробивался свет на волю, находилось на глухой стороне – противоположной от двери, к которой вела лестница. Этакий дом на ногах, защищенный от наводнения и дикого зверья.
– Как мы его вскроем? – поинтересовался Дельный.
Мы присели в камышах, не доходя метров десять. Как раз со стороны лестницы, прилегающей к стене, рассматривали внимательно Хибару.
– Обойдем и постучим. Какие еще варианты? – сказал я.
Чес почесал голову, вытянул шею. Что-то его смущало. Он отполз чуть в сторону, сплюнул:
– Там трупак в кустах и кровь на лестнице.
Я не знал, как он рассмотрел кровь на черном-то дереве. Что ли чуйка опять сработала. Дельный покрутил монокль, выругался и снова покрутил кольца. Наконец-то навел на кусты и присвистнул:
– Все, игра окончена.
– Не будет фаталити? – уточнил я.
– Чего? – провякал Чес, вставая во весь рост. То ли мне, то ли нам обоим.
– Судя по камуфляжу, это наш Семен Крадун, – ответил Дельный. Я же промолчал, внимательно осматривая Чеса. Бандитская курточка, на несколько размеров больше, сидела на нем как тулуп.
– Чего на меня уставился? Кузьма, – не поворачивая головы, спросил Чес, – я ж тебе не сто долларов, чтобы мною любоваться.
– Думаю, если Семен лежит, то кто же свет зажег? – отморозился я.
– Так думай молча, а не на всю округу, – сплюнул Чес на камыши. Дельный же опустил ладонь в воду, поигрался с ней и потом провел по волосам. Стильно уложил их назад, осталось только пробор сделать и вылитая модель.
Я же провел по бородке. Хорош чертяка! В части не отрастишь, нельзя выйти небритым, сразу набрасываются. Даже наказание есть, дают вафельное полотенце, и ты им щеки трешь, трешь. Пока условно не побреешься или пока щеки не отпадут. Слышал, что в Ирландии наоборот, перед выполнением боевых задач отращивают бороды. Маскируются, становятся однотипными. Да и борода придает уверенности. Это уже не мои мысли, делали эксперименты. Борода – это сила!
– Пойдем, проверим, – вальяжно заявил урка. – А то хрен поймешь, вроде еще день, а темнота наступает.
Это не темнота. Знакомое до боли явление природы. С этого все и началось. Скоро Всплеск. Еще нет красноты на небе, еще не будоражится мозг, но я чувствовал – он скоро будет.
На меня, как на осла, навьючили пустые штурмовые винтовки, и мы начали приближаться к Хибаре. Вода хлюпала под ногами, предательски нас выдавая. Дельный постарался предельно тихо передернуть затвор и даже Чес перестал корчить из себя дуру, достал пистолет Макарова.
А то все прикидывался безоружным. Я, как наемник, с крутыми стволами приблизился к лестнице. Лужи доходили до щиколотки, и я присел за одним стволом.
Чес же встал за другим, и высматривал покойника в камышах. Тот лежал между нами и Хибарой.
Урка провел по уголкам рта, потом уперся лбом в столб, точно собирался его повалить.
– Чё там? – осторожно спросил торгаш.
– Чё, чё… Семен там. Его форма, его берет, – ответил Чес.
– Блокнот ищи! Блокнот нам может жизнь спасти! Или нам Гунч головы оторвет!
– Может, сбросил спецом одежду, – предположил я. Если это Семен, то дело подошло к концу. Что мне ждать от циника и урки, над которыми теперь
