– Ждем в гости, – сказал Трофимыч и махнул рукой.
Осталась проблема весом в несколько центнеров. За окошком наступила ночь, чернота старалась поглотить остальные краски. Ветер усилился и уныло завывал.
– Ну и как мы ее оттащим? Она вся в крови и тяжелая, наверное, – прогундосил грузный.
Нос у него заложенный, много соплей, сразу оценил я его симптомы.
– Унылый, не начинай, – оборвал его Чес, – сейчас все организуем.
Дельный не зря осматривался. Четко раздал указания, кому что делать. Они отыскали обрубки железяк и толстую, не гнилую доску. Подсунули под тело «туши» и начали поднимать. Не знаю, сколько весит мутировавшая свинья, однако сил и мата у трех здоровых мужиков ушло немало.
Наконец-то, тушу отодвинули от двери. Казалось, створка аж всхлипнула от радости освобождения.
Я к тому времени уже зажег лампу и внимательно себя осмотрел. Грязный, вонючий, без погон и лычек – настоящий дезертир. Легенде, которую сочинил Трофимыч, соответствую на сто процентов.
Дверь со скрипом отворилась, и вначале спустился Дельный. Постоял, привыкая к свету. Кроме куртки на нем были военные штаны, натовского стандарта, и берцы. На боку – кобура с пистолетом.
Он шагнул к столу, хлопнул меня по плечу и спросил:
– Как звать?
– Кузьма, – ответил я. От его хлопка не зашатался и не сдвинулся.
– У меня тоже есть имя и отчество, но мы с тобой в таком месте, где кличка значит больше паспорта. Вот я Дельный, он – Унылый, – показал торговец на грузного парня.
Тот втиснулся в схрон, зацепил животом створку двери. Сопел он недовольно.
– Пробиркой называют, но мне не нравится эта кличка, – сказал я и понял, что дал слабину.
– Мне уже от нее прет, – громко крикнул Чес. Он спрыгнул последним, потянул за собой створку. Теперь-то копыто не мешало и наконец-то окошко захлопнулось.
Как же я ждал этого момента, когда нас спасут. Что ж, судьба умеет делать неожиданные повороты.
Трофимыч проверил, плотно ли закрыта задвижка. Чес стоял рядом с ним и не собирался проходить. Стащил балаклаву, спрятал в карман, закинул укороченный автомат за спину.
– Чё сталкерок, теперь ты не такой модный, да? – спросил он и ударил левой рукой по печени Трофимыча.
Приклад сталкерского автомата моментально опустился вниз, прикрыв жизненно важный орган. Кулак с треском ударил по прикладу. Лицо бандита скривилось, он попытался двинуть в челюсть. Трофимыч сделал подшаг и просто толкнул его в грудь. Чес отлетел, ударился спиной о стену.
Дельный подскочил, встал между ними.
– Тихо! Не надо драки, – примирительно сказал он.
Трофимыч, как и не было на него наскока, замер. Только автомат опустил стволом в землю – как раз на уровне голени Чеса. Тот поднялся, провел большим пальцем по уголкам рта, вроде вытирая слюни. Медленно достал нож из кармана плаща. С громким щелчком выскочило стальное жало семи сантиметров длиной.
Чес направил его в глаз Дельного:
– Ты меня запарил уже своим трендыжом. Приказы отдаешь, чес гнилой разводишь. Кто тебя главным назначил?
Эмоций на лице торговца я не видел, он стоял спиной. Зато грузный, по кличке Унылый, напрягся. Ружье, которое он собирался положить на кушетку, взял опять за цевье. Его второй, жирный, подбородок нервно заколыхался.
– Даже не думай, – сказал я ему и посмотрел в глаза.
Нож, которым Трофимыч открывал тушенку, лежит на столе, да и лампа рядом. Успею схватить за ствол и привалить его.
– Ты мне не указывай, – сказал он. Из носа потекла сопля.
– Сопли вытри, – посоветовал я.
Говорили мы тихо, боясь помешать разговору старших. У них же картина не поменялась, Дельный так и стоял между ними, Чес держал нож перед его лицом. При свете бандит не казался грозным. Когда заглядывал с гранатой в окошко схрона, аж холод по спине маршировал. Теперь, смотря на сухое лицо, посыпанные рябью скулы… Такие у магазина в шесть утра пачками собираются.
– Ты и назначил, – ответил торговец, – когда сказал, что ничего в нашей Зоне не смыслишь. Напомнить, после чего этот момент состоялся?
– Ты меня на «напомнить» не бери. Косяк случился не мой, а общий и вашу галимую Зону не знаю и знать не хочу. Вот вас бы на настоящую закинуть. – Чес выпучил глаза, и стал похож на змеюку. Шипит, злится. Правда, и укусить способен.
– Не будем при хозяине схрона выяснять наши проблемы, – подозрительно миролюбиво сказал Дельный.
Вот только тон его не указывал на человеколюбие. Трофимыч молча выслушал их диалог и, окончательно опустив ствол в пол, направился к столу.
