– Вот и бинтец, – продолжал изучать он пакет.
– Да, две марлевые подушки, на длинном бинте. При ранении в живот тампонируем рану, чтобы кровью не истек.
– Вот… Рану в животе можно замазать, а если как учил, – он провел ребром ладони по горлу, – то все.
– Угу, – согласился я.
Мы замолчали. Чего «фризовцы» ждут, непонятно. Я затолкал жгуты и пакеты по карманам, собрал сумку, подогнал ремень и повесил за спину. Теперь не мешает. Патронов мне маленькую горсть насыпали, кот наплакал. Я повертел один, красного цвета, и распределил остальные по боковым карманам.
– Ты стрелять умеешь? – не выдержал Чес. Что ж, часик точно пробежал, пока мы тут сидели в засаде.
– Конечно, – ответил я.
– Хорошо, – Чес встал во весь рост, покряхтел, как старик, и направился к столу. Взял стакан с водкой, опрокинул в себя залпом.
– Главное. Не стреляй сразу с двух стволов, – посоветовал он, не опуская стакан, – спускай курки по очереди.
Послышался хлопок со стороны дверей.
Это Дельный деликатно привлекал наше внимание. Чес кивнул ему, потом пожал плечами. Типа сами не знаем. Я ощутил горький привкус во рту. Пойти бы и мне водички выпить. Поднялся, но сделать ничего не успел.
Черная туча закрыла медовую луну. Чес прыжком оказался под стеной и выдохнул:
– Вот теперь начнем понты колотить.
Пролетели минуты, ничего не происходило. Выглянул в окошко. Холм ожил, зашевелились кусты, и словно пробежала рябь по воде. Я не успел высунуть любопытную морду, как раздался первый выстрел.
6
– Ты быстрый, – усмехнулся Чес. Я за секунду отскочил от окна, но хоть и был прикрыт глухой стеной, взял и присел. Инстинкт! Бандит-урка еще комментировал мои действия, но я не слышал. Выстрел, а за ним еще несколько хлопков. Да именно хлопков, как будто на улице взрывают петарды.
– Ружья, – услышал я, и новая волна выстрелов накрыла нас с головой. Начала работать «тяжелая» артиллерия, уже знакомые до боли выстрелы из автомата. Слева, справа, со всех сторон.
Глаза начали привыкать к темноте. Секунда, и Чес вскочил, прижал к плечу приклад. Ответочка! Автоматная очередь порвала воздух в клочья.
– На, тля! – заорал Чес.
Он короткими очередями стрелял и стрелял в темноту. Я дернулся, и выставил ствол – «ТОЗ» сейчас себя покажет!
– Тупой солдафон! – присаживаясь, крикнул Чес и дернул меня за штанину. – Ты так только нашим в спины попадешь!
Я не успел ответить. Зато оценил обстановку: наши, три раза ха, наши бандиты, затаились возле деревянного забора и начали гасить в ответ. Пистолетные щелчки, будто ломали сухие ветки, раздались с нашей стороны.
– Граната, пацаны!!!
Истошный вопль перекрыл все остальные звуки нападения. Темная туча коварно полетела по небу Зоны, бесстыдно открывая луну. Свет мне показался настолько ярким, словно я очутился на оживленном автобане.
Фризы. Я ошалел от их количества, показалось, их больше, чем у нас на построении в части. Хотя на плацу в несколько рядов помещалось двести человек.
Что-то маленькое пролетело над импровизированным забором. Чес ударил в ребро, и я вышел из оцепенения. Присел…
Бахнуло. Гулко бахнула граната. За ней следующая. И еще один взрыв.
– Ааа! Ранили! – вроде тот же голос, что и предупреждал о гранате.
– Шмаляй в них! – раздался крик Борзого. Этого даже в такой суете не перепутаешь. Вот мама с папой наделили голосовыми связками!
Чес подобрал сигарету, которая упала на пол. Затянулся. Только потом выполнил приказ Борзого. Гильзы падали, выстукивая чечетку на гнилом полу.
Я вздохнул, появилась резкая боль, похожая на удар кнутом. Это хорошо. Я знаю цель, знаю – где враг. Меня учили убивать с самого рождения. Убей птичку, убей из лука, убей из игрушечного пистолета. Все мое детство – это убийство, пусть даже за компьютером и не настоящих людей. Эту привычку в меня насильно вгоняли, давали привыкать к этой мысли, раз стреляют – пали в ответ.
Боль стала стартом, и я выдохнул ночной воздух, а вместе с ним остатки страха.
– Подпаливай!
