– Бросьте, бросьте!
– Не пей компот, в нем повар ноги полоскал! Сейчас наш лепила тебя подлатает, все станет красиво! – шипел Чес.
Неудобно. Неправильно. Эх, мне бы носилки, хоть какие! На крайний случай, сделанные по старому способу скорой помощи. У нас дома есть, такие прямые носилки, что больного легче скинуть с балкона и подобрать на асфальте, чем на них вынести.
Но приходилось изгаляться. Шикарно, если есть мягкие носилки: брезент с ручками. При отсутствии их – простое одеяло. Крепкое, простое одеяло.
Мы тащили его, а рядом свистели пули. В помещение ввалились, чуть не сбив Дельного.
– Кто это?
– Да мы чё, паспорт у него зыряли? Зацепило. Притащили, – тяжело дыша, ответил Чес.
Мы положили раненого на пол, Чес чиркнул зажигалкой и сразу спросил:
– Ну, че там?
Бледнеющий, будто его измазали белой краской. На животе темное пятно. Я достал «иппешку», рванул край, достал ватно-марлевую повязку. Раненый скулил, как щенок.
– Как зовут? – спросил я. Он не отвечал, я потрепал его за щеку:
– Как зовут!?
Нет, вопрос не важен, главное понять степень шока, соображает он что-то или уже в ступоре.
– Серый, – прошептал он.
Узнал его, именно он стоял на воротах, у него Чес осведомлялся про размер обуви. Вот урка, накликал беду на парня.
– Значит Серега, – перевел кличку на нормальный язык, – слушай внимательно, Серега, ты сейчас убираешь руку от живота, и я накладываю повязку. Понял?
– Уууу… да, – прошептал он.
Зажигалка погасла, Чес выматерился, щелкнул еще разок.
Кишки сизыми червями выпирали из брюшины. Сильно посекло живот, разворотив мышцы, задев петли кишечника. Кровь почти не бежала, она уже просто заканчивалась. Я придавил марлевой повязкой, слегка налег, тампонируя рану. Сверху на мою кисть легла ладонь Сереги.
– Плохо, да?
Я сглотнул, чтобы прочистить горло:
– Нормуль, Серега. До утра дотерпи, а там как надо подлатаем.
Он попытался улыбнуться, попробовал поверить мне, незнакомому человеку.
– Я – дурак. Артефакт «кровостоп» продал… На той неделе… Выпить захотелось, а денег не было, вот и продал… – слабым голосом произнес он.
– Главное, лежи спокойно и не дергайся, – приказал я ему.
Он отпустил меня. Я ощутил, как капает кровь с пальцев. Чес глянул мне в лицо.
Я постарался незаметно покачать головой, и урка перестал держать зажженную зажигалку. Свет погас, оставляя на полу будущего покойника.
– Отступили, – сообщил нам Дельный.
Через минут пять мы сидели у входа. Торговец положил автомат и стоял, пуская струю мочи на стену. Нашел время, но видимо приспичило. Я пытался стереть кровь с пальцев. Получалось плохо. Чес закурил, выпуская в потолок кольца дыма. От остова машины к нам двигался Борзый.
– Не отступили, а сбежали, как шавки побитые, – сказал он.
– Ненадолго, – так же спокойно сообщил Дельный, – сейчас перегруппируются и полезут.
Начинало светать, и весь мир теперь был в оттенках светлых цветов. Деревья приятного серого цвета, начинали сильнее шуметь, будто пытались перекричать людей.
Напряжение пропало, как будто выключили рубильник, появилась уверенность в собственных силах. Фризы отступили, бросив тела бандитов, которые застыли мертвыми воронами на холме. Наши люди осторожно высовывались из-за заграждений, кроме Левши. Тот подходил к «фризовцам» и делал контрольный выстрел. Верный помощник Борзого… Этот единственный громкий звук нарушал утреннюю идиллию.
– Эй, братулички, мы их уделали! – замахав автоматом, крикнул Борзый. Весь в грязи он приблизился к нам, вскинул голову…
Короткая очередь распахала ему грудную клетку. Борзый рухнул. Чес начал стрелять в потолок:
– Засада, тля!
Я не понял, при чем тут засада. Скорее – удар в спину. Я ринулся в здание, зацепился за Серого и упал. Ружье отлетело в сторону, сумка ударила по затылку. Нет, сознание я не потерял, она же легкая, но замер, пытаясь понять, что делать дальше.
Дельный, схватил автомат, попятился от стены.
– Наемник! – успел крикнуть он.
