Женевьева, с трудом высвободив руку из руки Йанура и не глядя ему в глаза, словно напроказивший ребенок, шмыгнула на свое место и вздрогнула, когда заметила старшего Вайсира, опустившегося в соседнее кресло. Но почему-то почувствовала и облегчение. Значит, она ему не безразлична!
Йанур же, после того как пережил маленькую смерть и новое рождение, просто не мог больше находиться дальше чем на расстоянии метра от своей богини и словно полуслепой двигался за ней, как за персональным лучиком света. Ему не было дела до того, что подумают другие, у него появились цель и путеводная звезда.
Через минуту Дир пригласил всех к столу, накрытому для обеда. При этом Сабрина прочно угнездилась на руках Харнура, с высоты его немаленького роста раздавала всем ценные указания и описывала свои ощущения под общий смех, радуясь вниманию к ее маленькой персоне.
Уже час вся компания, наслаждаясь ужином, внимательно слушала Рантаира и Дара, по очереди рассказывающих землянкам о жизни и традициях Рокшана. Иногда в разговор ненадолго вступал Харнур, но его короткие монологи бесцеремонно прерывались Сабриной, весьма недовольной потерей его полного и безраздельного внимания. Она пока еще с трудом справлялась со множеством столовых приборов, но с детской непосредственностью копировала мать и теток, а Харнур, очарованный малышкой и ее восхитительным вкусом, с удовольствием ей во всем помогал и страховал.
Анита с мягкой добродушной улыбкой наблюдала за дочерью с молодым человеком и за другими сотрапезниками, не отказывая себе в удовольствии иногда удовлетворенно усмехаться про себя над тем, как Йанур мрачно смотрит в тарелку, но, бросая взгляд на Женевьеву, загорается словно новогодняя елка. Мужчина сидел прямо и безмолвно, редко вступая в разговор, и Анита была уверена, что он о чем-то напряженно думает. Скорее всего, выстраивал стратегию завоевания Женьки. Анита решила, что, как только окажется наедине с сестрой, обязательно с ней поговорит, и если вдруг та не заметила, какое впечатление произвела на этого умного серьезного мужчину, то ее долг – открыть Женевьеве глаза. Ведь Анита заметила, как сестра встретила старшего Вайсира, и ее реакция на него удивила и в то же время приятно порадовала Аниту, потому что за годы, прошедшие после окончания второго и последнего своего романа, Женевьева ушла в себя, страдая от одиночества и депрессии. Ее веселый живой темперамент требовал эмоционального выхода, реализации чувственных желаний, а кроме работы и унылой повседневной жизни она ничего не видела, и это медленно, но верно превращало девушку в серую тень. Именно сегодня Анита наконец заметила, как сестра ожила, проснулась, и с трепетом и немного со страхом наблюдала за ней, ожидая, чем все закончится. Даже произнесла маленькую молитву за счастливый исход пока только начинающихся отношений. Изредка задавая – или уточняя некоторые непонятные – вопросы, Анита с легкостью передала инициативу опроса сестре, стараясь, как всегда, больше слушать, чем говорить.
Женевьева блистала за столом с неменьшим удовольствием, чем маленькая Сабрина, переключив на себя общее внимание, закидывая вопросами мужчин и время от времени все же неуверенно поглядывая на Йанура. Не улавливая его ответный взгляд, на секунду замирала, и на ее лицо набегала легкая тень, но через мгновение Женевьева вновь фонтанировала энергией, и разговор продолжался с новой силой.
Закончив обедать, все вернулись в гостиную, где Ева, предварительно сбегав в каюту Женевьевы за гитарой, попросила ее спеть для них. Ярина восторженно захлопала, а представители планеты Рокшан с любопытством разглядывали неведомый музыкальный инструмент. Как только немного смущенная Женевьева неуверенно коснулась струн и, проверив настрой, тихонько запела, все замерли и с восторгом слушали ее безупречную игру и нежный хрустальный голос, который грустно пел о несчастной любви. Это была старая и очень трогательная песня, уже много веков популярная среди людей.
Женевьева допела последний куплет, и ее взгляд, словно притягиваемый магнитом, неуверенно коснулся глаз сидящего напротив Йанура. Больше она не отводила взгляда, наблюдая за большими карими глазами, подернутыми красноватой дымкой, скрывающей тихую грусть, горькое одиночество и восторженную нежность, с которыми Йанур смотрел на нее.
Женевьева неуверенно улыбнулась ему, и его глаза зажглись странным огнем, яркими всполохами согрев ее изнутри. Боясь поверить своим чувствам, Женевьева хотела отложить гитару, но Ярина с Евой громко захлопали и, поддерживаемые Рантаиром и Даром, потребовали продолжения концерта по заявкам слушателей.
Она пела больше часа и все время чувствовала, как ее тело согревает жаркий пытливый взгляд Йанура, а в груди рождалось какое-то странное отчаянное веселье и счастье, словно она совсем девчонка и это ее первая влюбленность. Но почему так страшно? Страшно до жуткого спазма в груди, когда внутри все сжимается и дрожат руки, стоит ей только посмотреть на Йанура и представить, что он не для нее, что она не сможет быть с ним. Решительно отложив гитару, Женевьева потянулась к бокалу и пригубила великолепного вина, чтобы скрыть предательскую дрожь в руках и страх в глазах, а еще тяжелый вздох, так и рвущийся из груди. Заставив себя встряхнуться, она с натянутой улыбкой обвела всех взглядом и с усмешкой обратила внимание на спящего Харнура, откинувшегося на спинку глубокого кресла, мягко прижимающего к себе Сабрину, которая спала, уткнувшись ему в грудь, приоткрыв рот и подложив обе ручки под щеку.
– Понятно… Видимо, мои песни на любителя. И молодежи они нравятся… только в качестве колыбельной.
Рантаир гладил ладонью плечо Евы, вторую руку положив на ее бедро. Услышав слова Женевьевы, он поднял от детей задумчивый взгляд, завораживающий синевой, и, посмотрев на родственницу, мягко пояснил, стараясь скрыть затаенную горечь своих слов:
– Эльтарина Женевьева, видите ли, такие, как мы, с рождения испытывают сильный голод, и с возрастом он только усиливается. Во время переходного периода он настолько силен, что мы постоянно чувствуем боль, причем болит каждая клеточка. Со временем к ней привыкаешь и обращаешь внимание, только когда она становится нестерпимой. Наш голод не способна утолить ни одна рокшанка, иначе это ее убьет. Я думаю, Харнур впервые в жизни сыт и не
