– Я больше не хочу об этом слышать. Серьезно, Кэролин. Ни сейчас, ни потом. Я ничего не скажу… я не желаю даже думать об этом, если получится, но никогда больше не говори мне ничего подобного. Если скажешь, я сразу пойду к Отцу. Я понятно выражаюсь?
– Вполне, – произнесла Кэролин. Профессиональная часть ее сознания отметила, что Дженнифер использовала фразу, которую предпочитал Отец: «Я понятно выражаюсь?» – вместо более привычного «Ты меня поняла?».
– Да. Все в порядке. Никаких проблем. Сделаем вид, что ничего не было.
Кэролин кивнула. Кажется, сейчас следовало промолчать.
Дженнифер положила в сумку пинцет и закрыла ее.
– Ладно, слушай, мне пора. Полагаю, тебе тоже есть чем заняться.
– Например, принять ванну. Спасибо, Дженнифер. За все.
– Совершенно не за что. – Дженнифер помедлила. – Послушай… сегодня вечером мы с Лизой и Алисией собираемся покурить травы, подняться наверх и посмотреть на Млечный Путь. Только девочки, но Питер сделал нам корзинку для пикника. Будем рады, если ты к нам присоединишься.
– Это очень мило с твоей стороны, но не могу. Я немного отстала. У меня скоро экзамен и…
Дженнифер вскинула руку.
– Что?
– Прости, Кэролин, но это чушь собачья. Ты ничуть не отстала. Если продолжишь трудиться в том же духе, можешь пролежать в могиле хоть год – и все равно опередишь расписание на две недели. Почему ты не хочешь пойти с нами? Будет весело. Ты ведь помнишь, что такое веселье?
Кэролин снова улыбнулась, намного холоднее.
– Я действительно не могу.
– Ну конечно. – Дженнифер побарабанила пальцами по дверной раме. – Я собиралась поднять этот вопрос позже, но…
– Мне правда нужно…
– Дай мне одну секунду. Хорошо? Я быстро.
Кэролин едва заметно кивнула. Она больше не улыбалась.
– Спасибо. – Дженнифер сделала глубокий вдох. – Послушай… в рамках моего каталога учат разговаривать с людьми. С одними следует избегать острых углов. С другими – подслащать пилюлю, делать хорошую мину при плохой игре.
– Неужели? Как интересно.
– Но с сильными натурами лучше поступать иначе. Лучше просто изложить факты. Именно так я и собираюсь поступить.
– Я это ценю. Ты всегда была хорошим другом, Дженнифер. Всегда была очень…
Дженнифер снова подняла руку.
– Избавь меня от ля-ля. Я говорю с тобой прямо, Кэролин. Будь любезна поступать так же.
Кэролин кивнула:
– Ладно. Как пожелаешь. Что ты хотела мне сказать?
– Спасибо. Вот что я думаю: существует особая разновидность безумия, которой подвержены местные обитатели. Самый тяжелый случай – Маргарет. У Дэвида тоже проблемы. Они неизлечимы… я, конечно, попытаюсь, но если не произойдет радикальных перемен, мне с этим не справиться.
– Какое отношение это имеет…
– У тебя тоже есть симптомы, – серьезно сказала Дженнифер. – Я в любом случае собиралась об этом поговорить, еще до… происшествия… с Дэвидом.
– Симптомы?
– При этой разновидности безумия человек перестает пытаться улучшить ситуацию. И начинает пытаться всевозможными способами ухудшить ее. Делает вид, что ему это по нраву. И в конце концов принимается разрушать все вокруг. Это механизм уклонения. – Дженнифер посмотрела в глаза Кэролин. – Ничего не выйдет. На то оно и безумие.
– Ясно, – сказала Кэролин. – Чрезвычайно любопытно. Спасибо за информацию.
Вздохнув, Дженнифер отстранилась.
– Да. Хорошо. Просто подумай об этом, ладно?
– Подумаю.
Дженнифер открыла дверь и – о счастье – вышла в коридор.
– Слушай, если не хочешь приходить сегодня, ничего страшного. Я не могу тебя заставить. Но я все же думаю, что тебе следует прийти. Таково мое профессиональное мнение – и мое мнение как друга. А в том маловероятном – но желанном – случае, если ты захочешь еще поговорить,
