Черт! Кажется, я погорячилась с шантажом…
— Я побои сниму! — взвизгнула испуганно, заметив его сжатые кулаки, и попятилась к двери.
— Ч-что? — кажется, дар речи дал сбой.
— Женщин бить нельзя! — на всякий случай предупредила я, сомневаясь в адекватности декана. — Меня — тем более!
Взгляд немного прояснился:
— Почему? — но через секунду снова потемнел. — В смысле, за кого вы меня принимаете! Вон из Академии!
Порыв ветра взметнул мои волосы, едва не сбив с ног; второй такой же швырнул к выходу. Кое у кого терпение кончилось, и почему-то намного быстрее, чем я рассчитывала. Я зажмурилась от хлестких порывов, вслепую хватаясь за все подряд, но подряд попадался лишь воздух.
Ба-бам! Грохот, тонкий перезвон хрусталя и глухой шмяк, после которого ураган в кабинете прекратился и наступила подозрительная тишина.
Осторожно приоткрыла один глаз, потом второй, снова зажмурилась, молясь самой Тьме, чтоб у меня начались галлюцинации, и распахнула их снова.
— Твою ж прабабушку! — Нет, не показалось!
Тело ведьмака лежит на полу, ноги в дорогих, до блеска вычищенных ботинках раскинуты в стороны, серебристые волосы переливаются, усыпанные стеклянной крошкой, по лбу стекает вяленькая струйка крови, а рядом с деканом валяется разбившаяся люстра — судя по всему, виновница произошедшего.
— Что замерла, рот раскрыла? — раздалось писклявое сверху. — Лопату неси!
Задрала голову: а вот и настоящие виновники!
Две нагло улыбающиеся крысы довольно помахали лапками, сидя на деревянной потолочной балке, из которой торчал ныне голый крюк. Вышло издевательски.
— Яд крысиный в самый раз, а не лопата! Охренели совсем? — разозлившись, швырнула в парочку какую-то печать со стола.
— А-а-а-а! Убивают! — крысы прямо по потолку проворно разбежались в разные стороны.
Я кинула вдогонку еще подставку для письменных принадлежностей — тяжелую, малахитовую, — в потолке даже вмятина приличная осталась.
— А где спасибо? — верещали оскорбленные помощники, забившись в какую-то щель, пока я прагматично и торопливо запирала дверь — еще свидетелей мне не хватало!
— Ну спасибо! — прошипела сквозь зубы, опускаясь перед мужчиной на колени.
— Добей его! Добей! — одобрительно загалдели на два голоса.
Проигнорировав кровожадные советы, я откинула подальше разбитую люстру, склонилась над ведьмаком, слушая рваное дыхание, пальцами коснулась раны на голове — хорошо его приложили…
— Э-э-э! Не вздумай его лечить! — заволновался Рикки, когда я выудила из кармана воду Сияющего Источника: мертвого на ноги поднимет, а этот дышит, значит, точно подействует. — Шиш тебе, а не учеба! Он тебя выгонит, как только глаза откроет! — Рука с пузырьком, уже поднесенная к сжатым губам, предательски дрогнула. — Навсегда!
— Если сразу шею не сломает, — поддакнула Тикки.
Я шумно сглотнула.
— А водичка-то, поди, дефицитная… — ехидным шепотком добил Рикки.
Вот черти! Ведь теперь меня декан сам прикопает по-тихому, ему даже лопата не понадобится!
— М-м-м… — слабый, беззащитный стон. Мужчина еле заметно пошевелился, приоткрыл глаза. — Вы кто?
Я труп!
Ведьмак приподнялся на локте, дотронулся до лба и с удивлением посмотрел на окрасившиеся в алый пальцы. Я не то что пошевелиться — вздохнуть боялась, так и замерла рядом на коленях и с нетронутым бутыльком в руках. Авось память отшибло…
— Какого черта?..
Обвиняющий взгляд безошибочно уперся в меня, и тут мои слабые нервы не выдержали.
Тюк!
Глаза декана закатились, и он вернулся в исходное положение, глухо стукнувшись затылком о пол. Надеюсь, он не очень любил эту статуэтку? Теперь без головы она выглядит гораздо менее симпатично. Зато череп ведьмака — крепче закаленной керамики!
Что-то новые знакомые дурно на меня влияют. Такими темпами ведьмам скоро придется искать нового декана, посговорчивее…
Подобрала с пола оброненный пузырек с целебной водичкой и, только спрятав его в карман, с обреченным стоном схватилась за голову: что делать-то теперь?!
Рикки уже деловито шебуршал на подоконнике — уперся лапками в оконное стекло, обернулся.
— Обставим все как самоубийство! — заявил он уверенно. — Тащи его сюда!
