– Мадам, умоляю вас, не сдавайтесь. Я уверен, что это дело рук герцогини де Валентинуа. Возможно, ей нужно место, чтобы пристроить к вам очередную шпионку, а может, у нее счеты с мадемуазель де Шаль. Или она просто убирает преданных вам людей. Позвольте мне разобраться в этом деле.
– Что ж, – кивнула Екатерина, – сходите к ней и расспросите. Она в Шатле.
И королева выписала Франсуа бумагу, по которой он мог входить в эту тюрьму в любое время, без ограничения срока действия.
Прежде чем отправиться в Шатле, Франсуа расспросил нескольких фрейлин, которые дружили с Изабель.
– Ее дядюшка последнее время был болен, – говорила одна. – У него начались видения.
– Одно время ходили слухи, что он сходит с ума, – рассказывала другая.
– Поговаривают, он уморил жену, а она за это стала являться ему после смерти, – вторила им третья.
Но ни одна из них не верила в виновность Изабель.
Вечером Романьяк вошел в мрачную, холодную комнату, где содержали бывшую фрейлину. Он с содроганием оглядел каменные стены, грубо сколоченную кровать, стул и стол. Даже в небогатом жилище его детства на Сен-Дени было намного уютнее.
Мадемуазель де Шаль пребывала в подавленном состоянии, которое выдавали растерянный взгляд и безвольно опущенные уголки губ. Она радостно вскочила навстречу посетителю, лицо ее озарилось слабой улыбкой:
– Шевалье!
– Сударыня!
– Вы пришли, чтобы спасти меня? – доверчиво спросила она. – Королева не забыла обо мне?
– Успокойтесь, мадемуазель. Для того чтобы вызволить вас отсюда, мне нужно узнать все обстоятельства. Расскажите, что случилось.
Девушка села на кровать и растерянно пожала плечами:
– Но я ничего не знаю. Дядюшка умер, и я горевала, но вдруг пришли стражники и сказали, что он отравился тем настоем, что я ему давала.
– А чем болел ваш дядя?
Изабель, поколебавшись, принялась рассказывать:
– Видите ли, шевалье, в последнее время он стал очень странным. В прошлом году умерла его жена, и даже поговаривали, что он сам ее убил. Но я в это не верю! А месяца два назад он сказал, что она сама считает его виноватым.
– Кто «она»?
– Его жена, мадам де Шаль.
– Как это? Она же умерла?
– Дядюшка говорил, что призрак жены приходит к нему и спрашивает: «За что ты меня убил?» На моего бедного дядю это ужасно подействовало. Он стал нервным, дерганым, очень переживал. Больше всего его угнетало, что жена считает его виноватым в ее смерти. Он говорил, что это, конечно, неправда, и не мог понять, почему она его обвиняет.
– Ничего себе! – удивился Франсуа. – И что же было дальше?
– Дядя совсем извелся, я не могла на это смотреть. Мне пришло в голову, что кто-то навел на него порчу, и тогда я напоила его этим злосчастным зельем.
– А где вы его взяли?
– Его дала мне одна бабушка-ведунья. Она уверяла, что это варево непременно ему поможет.
– Понятно… А теперь скажите, как мне найти эту знахарку.
– Ее дом стоит прямо на углу улиц Сен-Жак и Пуари, рядом с воротами Святого Якова.
Франсуа как мог ободрил Изабель, попрощался с ней и вскоре уже подъезжал к улице Пуари. Он с нетерпением осмотрел угловой дом – красная крыша, зеленая дверь – и нахмурился.
Это была лавка торговца рыбой.
Пришлось Франсуа возвращаться в Шатле. Битый час он убеждал Изабель сказать ему правду, но девушка стояла на своем. Да, тот самый дом, с красной крышей и зеленой дверью. Именно там она покупала настой, именно там жила ведунья. И не было на доме вывески – ни рыбной лавки, ни какой другой.
Сбитый с толку, Франсуа снова отправился на улицу Пуари. Возможно, рыбная лавка только что открылась?
Подъехав к злосчастному дому, Романьяк постучал в дверь молоточком, но никто ему не ответил. Проходящий мимо парень в белой холщовой рубахе и ярко-синих шоссах прокричал:
– Там нет никого, ваша милость!
Шевалье приблизился к нему:
– Почему? Разве лавка не работает?
