Тот взял книжку и, прочитав пару малопонятных четверостиший, покачал головой.
– Довольно интересная вещь, – продолжала Екатерина. – Ее автор – известный в Провансе ясновидец, говорят, многие его пророчества сбываются. Конечно, лучше нашего сеньора Гаурико никого нет, но я бы взглянула на этого мессира Нострадамуса.
– Как вы сказали, мадам? – встрепенулся Франсуа. – Мишель Нострадамус?
– Вы о нем слышали? – удивилась королева.
– Слышал? Да мы с ним два года бок о бок жили, истребляя мор в Провансе!
– Прекрасно! – обрадовалась Екатерина. – Тем больше резона пригласить его ко двору.
Поначалу Франсуа обеспокоился – не всплывет ли с приездом Мишеля какая-нибудь ненужная информация? Но, прикинув и так и эдак, он понял, что ничто в истории, рассказанной им Нострдаму, не противоречит тому, что знала о «кузене» королева. Франсуа успокоился и стал с нетерпением ждать приезда друга. А пока принялся изучать его «Столетия». Книга содержала несколько десятков четверостиший – катренов. Франсуа внимательно прочел их, но ничего не смог понять: катрены были составлены в иносказательной форме.
Как-то вечером Романьяк предложил нескольким придворным игру – разгадывать смысл пророчеств Нострадамуса. О нем многие были наслышаны и его приезда ждали с нетерпением. Дюжина дам и кавалеров собралась в небольшой зале, расположив кресла по кругу. Франсуа одну за другой предлагал им загадки.
– Хвостатая звезда? – повторил виконт де Ноле. – Это же комета.
– Не та ли самая, на которую мы смотрели всю весну? – подхватила Изабель де Шаль. – Ее вроде бы называют кометой Карла V.
Действительно, с начала марта над Европой была хорошо видна большая комета. Поговаривали, что именно она стала причиной отречения испанского короля от престола в пользу сына Филиппа: Карл воспринял ее как знак удалиться в монастырь.
– И как раз Франция, Испания и Англия сейчас воюют.
Коннетабль Монморанси, расположившийся в стороне от других, рассмеялся из своего угла:
– Вроде бы этот пророк должен писать о будущем, а не о настоящем, господа?
– Альманах издан в прошлом году, сударь, – возразил Франсуа. – Тогда кометы не было и в помине.
– Будем считать, что этот катрен мы разгадали. Читайте же дальше, Романьяк, – поторопила Изабель.
Все наперебой заговорили:
– Ирида – богиня радуги.
– Без дождя радуги не бывает.
– Как же, сорок лет не будет дождей?
– Ну что вы, такое просто невозможно.
– А может, это о королеве? – тихо сказала молоденькая фрейлина. – Радуга – ее символ.
– А ведь и правда! – воскликнула Изабель. – А как объяснить, что она сорок лет не будет видна?
– Она в тени короля? – предположил маркиз де Вуатье, грузный господин лет пятидесяти. – До сорокалетия?
– Но это совсем скоро, – задумчиво проговорил де Ноле. – Года через три ей исполнится сорок. И что же, в это время его величество отдаст богу душу и королева будет править сама?
– А как же салический закон?[17]
– Эдак можно и до виселицы договориться, – подал голос Монморанси.
Франсуа, чувствуя, что разговор принимает опасный оборот, поспешил прочесть следующий катрен:
Воцарилось молчание. Никто не мог сообразить, что означает столь странная аллегория.
– Читайте следующий, Романьяк, – махнул рукой де Вуатье. – Про этот мы ничего не можем придумать.
Кивнув, Франсуа продекламировал:
Едва он закончил, Изабель шепотом предположила:
– Де Гизы?
Монморанси встал:
– Довольно, господа. Если король узнает об этих развлечениях, нам всем несдобровать.
Придворные, повздыхав, стали расходиться. Игра всем понравилась. Франсуа шел последним и слышал, как дамы перешептывались:
