теперь барон склонен верить словам графини.
После первых приветствий де Кердоне принялся расспрашивать юношу о его жизни, вкусах, пристрастиях, взглядах. Франсуа, тщательно проинструктированный графиней, отвечал без запинки. К концу беседы барон окончательно уверился в том, что виконт де Шарёз – его сын, и вечером отбыл в крайней задумчивости.
Наутро графиня пригласила Франсуа к себе. Всегда сдержанная, сейчас она была крайне возбуждена.
– Дорогой Жюль! – объявила она, кивнув на бюро, на котором лежало вскрытое письмо. – Барон признает вас своим сыном, а мне назначает содержание в сумме… Впрочем, это не так важно. Главное, вы получите деньги и вскоре сможете вернуться к своим делам. Я прошу вас остаться на несколько дней, на случай, если барон захочет еще раз с вами повидаться. После этого вы свободны.
Она азартно щелкнула пальцами и добавила:
– Получилось!
Спустя неделю барон начал выплату содержания, а еще через несколько дней Франсуа покинул гостеприимный замок. Графиня предоставила ему свою карету, чтобы безопасно миновать лес, и самолично вышла его проводить.
– Мне будет не хватать вас, Жюль, – вздохнула она, обнимая юношу.
Он улыбнулся и, забыв на мгновение о приличиях, лукаво подмигнул ей:
– Кстати сказать, мадам, меня зовут Франсуа.
Графиня тихо рассмеялась.
И снова Франсуа шагал через поля, а в кошеле на его поясе звенели двести су. Вновь стали попадаться деревни, где он мог найти себе приют на ночь. Он шел уже неделю и однажды на исходе дня увидел вдали темную дымку – это были горы Канталь, за которыми начиналось графство Овернь. Обрадованный Франсуа прикинул, что завтра сможет дойти до границы графства. Солнце клонилось к закату, пришло время искать ночлег. Заметив добродушного старика, идущего с поля к ближайшей деревне, мальчик подошел к нему.
– Доброго дня, – с улыбкой сказал он.
Старик оглядел Франсуа с головы до ног и удовлетворенно кивнул:
– И тебе, сынок.
– Как называется эта деревня?
– Сен-Сейти. Я там живу. А ты куда идешь на ночь глядя?
– Да вот… к родственникам. Да только до темноты не успею.
– И то верно, – кивнул крестьянин. – Куда ж сейчас идти-то. Как зовут тебя, сынок?
– Франсуа, дедушка.
– Хорошее имя. А я папаша Этьен, все меня так кличут. Ты вот что, сынок, пойдем-ка со мной. У нас переночуешь, старуха у меня добрая, возражать не станет. А ты за это поможешь мне утречком изгородь поправить, а то совсем покосилась.
Тетушка Жанна и в самом деле не возражала. Она пригласила Франсуа и папашу Этьена к столу, заставленному нехитрой крестьянской едой. Все вместе с удовольствием ели печеную морковь и запивали ее молоком. Франсуа был в приподнятом настроении, предвкушая скорое завершение своего путешествия. Он оживленно болтал и охотно, хотя и не всегда правдиво, отвечал на вопросы хозяев.
– Ты из Лиможа, сынок? – спросил папаша Этьен.
– Ага. Но мои родители умерли.
– Ох, бедолага… И куда ж ты теперь направляешься?
– В Монферран, – пробормотал Франсуа с набитым ртом.
Супруги встревоженно переглянулись.
– В Овернь, значит, идешь? – продолжал допытываться старик.
– Да, у меня там сестра.
Повисло напряженное молчание. Франсуа насторожился:
– Что-то не так?
– О-ох, – вздохнула тетушка Жанна, – нехорошо там, дружок.
– Нехорошо?
Женщина замялась и взглянула на мужа, ища поддержки. Папаша Этьен откашлялся и осторожно заговорил:
– Видишь ли, сынок… Не хочу тебя пугать, но… старуха моя права, нехорошо там, опасно. Там одни горы, поросшие лесами, земля не очень плодородная, городов да деревень мало.
– И что там, разбойники? – нетерпеливо спросил Франсуа.
Помолчав, старик выпалил:
