– И в чем же он заключается?
– Как только мысли начинали меня одолевать, так сразу же забирался на гору и метал оттуда камни. Это только снизу кажется, что вершина горы плоская как стол. На самом деле камней там хватает! По крайней мере, раньше хватало точно.
– Верю. – И я посмотрел на его развитую рельефную мускулатуру, которой мог бы гордиться любой атлет.
Хотя вряд ли бы кто-то согласился приобрести ее таким вот образом. Правда, люди-то разные! Но самому мне такое бы даже в голову не пришло.
– Ну вот наконец и мое пристанище, – указал Казимир на зев пещеры в склоне Столовой горы.
Слева от входа виднелась тропинка, которая вела на вершину. Судя по тому, как хорошо она натоптана, бывать там Казимиру приходилось весьма и весьма часто.
– Прошу, так сказать. – И он гостеприимным жестом указал на вход.
С беглого взгляда можно было определить, что свободного времени у Казимира хватало с избытком. Вся пещера оказалась заставлена мебелью топорного изготовления. На полках рядами стояли какие-то поделки из обожженной глины и такая же посуда. Еще имелась огромная, сложенная из сырцового кирпича печь. И все. Никаких тебе сокровищ и даже признаков того, что однажды они здесь побывали. Хотя и без того было понятно: даже если Казимир действительно их нашел, то припрятал так тщательно, что попробуй-ка найди!
– А где же тробор?
– За печью.
Вид тробора совсем меня не впечатлил. Он вообще поражал своей незамысловатостью. Размером в обхват рук металлический шар, из которого торчат три суставчатые и тоже металлические конечности. Ходилки, как назвал их Казимир.
– А почему он не падает?
Тробор, вытянув вверх две лапки, стоял под острым углом к земле на третьей и, по логике вещей, должен был завалиться.
– Вот уж чего не знаю! – пожал плечами Казимир. – Он давно так стоит, с полгода уже.
– В пещере ты его и нашел?
– Нет. Я случайно обнаружил его на вершине среди камней, которыми он был завален. Откопал, хотел унести в пещеру – из металлического у меня только вилка и есть, а из него получилось бы множество полезных вещей. Но тробор оказался тяжел, можно сказать неподъемен. Хотел уже там и бросить, но однажды мне удалось привести его в чувство.
– Каким именно образом?
– Ударом ноги, – смущенно признался Казимир. – Не то чтобы мне пришла такая идея… все было по-другому. Когда мне не удалось отломать от него даже кусок лапки, я подумал: «До чего же бесполезная железяка!» Ну и пнул его в сердцах. Тогда-то он ожил и пошел вслед за мной.
– А если его оживить сейчас, пойдет он за нами? – Бросать пусть даже такого плохонького тробора не хотелось, а ничего другого ценного в пещере не оказалось. Не с пустыми же руками возвращаться?
– Скорее всего. Только вы уж сами его пинайте. Бить нужно сильно, голую ступню я не раз уже об него отбивал, а у вас все-таки сапоги. Помню, как он однажды у входа в пещеру застыл. Вход, как сам видите, и без того узкий, а тут еще эта железяка! После того как в чувство его привел, мне потом месяц больно было ходить. И когда он застыл за печью, я трогать его не стал, так сказать, во избежание.
– А куда бить-то? – примериваясь к удару, поинтересовался я.
– Прямо в шар и бейте. Да посильней!
Должен сказать, удары ногами у меня поставлены как надо, в расчете на то, чтобы сбить наземь ратника в полном доспехе. Но тробор хоть бы качнулся. И только третий удар с разворота в прыжке, в который я вложил и всю силу и полностью вес тела, привел его в чувство. Механизм едва заметно вздрогнул и закончил поднятыми в воздух лапками когда-то начатое движение, поставив их на землю. Затем случилось неожиданное. Подойдя вплотную и встав на одну лапку, он положил две другие мне на плечи, на мгновение прижавшись шаром к груди, чтобы тут же податься назад.
– Что это было? – озадаченно спросил я.
– Понятия не имею! – Казимир выглядел не менее озадаченно. – Прежде такого не случалось.
– Все, пора возвращаться. Забирай те вещи, которые считаешь ценными, и в путь.
Казимир ничего брать не стал, лишь сунул за пояс вилку.
– Привык я к ней, – объяснил он.
– Кстати, как ты его называешь? – поинтересовался я, имея в виду тробора.
– Да никак, железякой. Чаще всего – проклятой.
Обращение «железяка» по отношению к чудесному механизму Прежних показалось мне неудачным, и потому я сказал:
– Идем, дружище. И не вздумай отставать.
Тробор послушно засеменил за нами к выходу из пещеры.
К тому времени, когда мы вернулись к Рейчел и остальным, несмотря на толстенные кожаные подметки сапог, я едва ковылял. По пути эта
