– Да, дорогая сестра, – улыбнулась королева. – Знаю, вы поступили бы иначе. Видимо, поэтому девочка отправила весточку мне, а не вам.
– Какая мягкотелость. – Дэва по-кошачьи зевнула. – Отпускать живого свидетеля довольно недальновидно.
– Я королева, – ответила Айшвария. – Разрабатывать стратегию – задача визиря.
– Так же, как и марать руки…
Лорд Викал кашлянул, готовясь выдать тираду на нелюбимом языке, и тем самым прервал зарождающуюся ссору:
– Я, кажется, знаю, что Белладонна собирается делать на Блоссоме.
Присутствующие с интересом обернулись к лорду-казначею.
– Несколько условных месяцев назад я имел честь прочитать небольшую лекцию для венценосных особ. Мы рассуждали о том, что в мире все взаимосвязано, что далекие по времени события влияют на настоящее, а также об экспортных мощностях Джаргамора…
Скрестив ноги, королева плавно присела на подушки и кивнула казначею, побуждая продолжать рассказ.
– Мы говорили об истории, о том, почему все еще занимаемся разведением лошадей, хотя для нужд нашей конницы уже не первую сотню лет используются более адаптированные животные, рассуждали об исключительности джаргаморских воинов, чья честь и отвага вошли в легенды всех обитаемых миров. В какой-то момент разговор подошел к причинам теперешней экологической катастрофы…
– Вы не могли бы говорить более сжато? – Айшвария, кажется, начинала терять терпение. – Экосистема окраинных планет нарушена, вы объяснили причину.
– Да. – Лорд Викал облизнул губы раздвоенным языком. – Моих слушателей впечатлило, каким изящным коварным ходом нас лишили шелковичных плантаций.
– Конечно, когда в одну ужасную ночь на всех четырех фермерских планетах погибают все шелковичные черви, это не может не пошатнуть экобаланс.
– Заодно пробив брешь в наших доходах и перекрыв важную статью экспорта.
– А вы удосужились поведать неокрепшему умом молодняку, что попытки снова завезти на фермерские планеты шелковичных червей продолжаются вот уже два десятка лет и по сей день? И что все наши попытки были безуспешны?
– Да. – Лорд-казначей чихнул и поплотнее закутался в плащ. – Ваш покорный слуга не силен в биологии, но даже его скудных знаний хватило, чтобы пояснить разницу между исходным и копированным материалом. Исходниками владеет империя, и только на Блоссоме…
Лорд Пандадур, до сего момента хранивший молчание, громко расхохотался:
– Она отправилась на Блоссом, чтобы украсть шелковичных червей!
– Украсть? – свел густые брови другой консорт. – В этом слове нет ни капли благородства.
– Что значит благородство для джаргаморской принцессы, когда на кону процветание родного мира? – прошелестела шелками Дэва. – Прими мое восхищение, сестра.
Королева Айшвария задумчиво барабанила кончиками пальцев по резной столешнице.
– Шансы, что наше дитя сможет добиться успеха там, где остальные потерпели неудачу, ничтожно малы. Но все же… все же…
– У нас стопроцентная поддержка Тортуги, – тихо проговорила Дэва. – Президент обеспечил ее технической поддержкой, необходимым снаряжением и путями отхода.
– Чего он хочет взамен?
– Ничего нового. Воссоединения с дочерью.
– Я не могу ему этого обещать, – проговорила королева. – На празднике становления мы объявим о вступлении второй принцессы в права наследования, и тогда…
– Принцесса не успевает на праздник становления, она сообщила об этом в своем послании, – проговорил лорд Гуджарат. – Единственным выходом будет перенести праздник.
– Что ж, так и поступим, – после небольшой паузы решила королева. – И пусть ее победа или поражение станут обрядовым подарком. Объявите всем, что в нынешнем году праздник становления будет проведен позже.
Присутствующие синхронно поклонились, выражая согласие с венценосным решением.
– Что ж, господа, я закрываю малый королевский совет. – Айшвария поднялась с подушек. – Лорды, сопроводите меня.
– Какой дурацкий, нелогичный, неприятный язык, – бормотал в пространство лорд-казначей, следуя за своей королевой. – Сплошные сложности, путаница в родах и числах, о которых можно догадаться только по контексту, не говоря уже о нечеловеческой фонетике…
– Я сообщу о нашем решении президенту Тортуги.
Дэва, оставшаяся в одиночестве у столика, вежливо поклонилась в удаляющуюся спину сестры.
Барон шел по коридору с величайшей осторожностью. Лохмотья паутины, оплетшей потолочные балки и спускавшейся к самому полу, затрудняли движение. В их пыльной глубине мерещились чудовища или выбеленные временем кости
