дело даже не в ее новом теле. От девушки исходила необъяснимая сила – скорее, энергия, – которую я улавливал каким-то шестым чувством. И это ощущение трудно передать словами и мыслью. В Фэй было что-то, выходившее за рамки привычной реальности. Суккуба словно ненадолго спустилась к нам, принадлежа другому миру или измерению.
– Отлично. Так ты хилер-иллюзионист? – оживился я, вспомнив ее трюк с Сумином. – Научишь лечить?
– Не выйдет. Посмотри, как ты двигаешься! – рассмеялась Фэй. – Ты чистый милишник и уж точно не маг, не варлок и не хилер.
– Почему нет? Я очень способный! – запротестовал я.
– В тебе нет ни капли «веры». Это особый ресурс, от которого зависит сила лечащего спелла. Способность к особой концентрации ума и готовность к самопожертвованию. Что-то вроде медитации на сострадании.
– Я люблю медитацию! Просто скажи, что в ней делать.
– Не-а. Там делать как раз ничего и не надо, – покачала пальчиком Фэй. – Хорошая медитация всегда спонтанна, естественна и не требует усилий для ее поддержания. Но подойти к ней правильно не так просто. Вот, например, базовое упражнение хилера: визуализация чужой боли, как черного вонючего дыма. Представь темное облако страдания, болезней, проклятий. И ты вдыхаешь, вытягиваешь его из других. Очищаешь в себе, а потом выпускаешь наружу в форме свежего исцеляющего дыхания. Теперь понимаешь, о чем я?
– Э-м… А если сам заболеешь, или что-то из этой дряни во мне останется? – опасливо спросил я.
– Милый, вот потому ты и не хилер. В тебе ярость, отвага и гордость, а необходимо смирение, альтруизм и спокойная жертвенность. Отдать себя без остатка, ни о чем не жалея, забрать боль, не думая о последствиях, – вот в чем суть настоящих хилерских практик!
Глаза суккубы воодушевленно сияли. Такими темпами «падшая дева» скоро примет монашеский постриг. Похоже, наведенная личность тает, уступая место истинной Фэй. Но лечить тела легче, чем души. А вот мне бы сейчас хорошего мозгоправа…
– Молодчина! Ты быстро учишься.
– Не так быстро, как хотелось бы, – махнула рукой Фэй. – Легко любить приятных людей, а вот испытывать искреннее сострадание к врагам намного труднее. «Пусть делают со мной, что хотят, лишь бы себе они не причинили вреда», – вот это для меня пока недостижимо. Но как излечить кого-то другого, если не можешь очистить даже собственный негатив?
Я вспомнил молитвенное свечение Мафы в нашу первую встречу. А ведь тогда она была еще хилером. В замке же девушка выглядела совсем по- другому, будто превратившись в баньши. Тьма поглотила в ней свет. Наверное, я и довел бедняжку до столь демонического состояния.
– А что произойдет, если вера вдруг исчезнет? – мучаясь от угрызений совести, спросил я.
– Так часто бывает, – кивнула Фэй. – Это неснимаемый дебафф гнева, обиды и разочарования. Но можно превратить его в бафф, используя те же навыки хилера. Правда, придется поменять класс на «падшего жреца», который больше не способен лечить. Проклятия, контроль разума – это один из лучших классов чистых дамагеров.
– Ясно. Думаю, красавицы-суккубы слишком хорошо воспитаны для столь жалкой участи. Высокоморальный и нравственно-устойчивый хилер- иллюзионист мне нравится больше, – рассмеялся я.
– Надеюсь, что так, – вдруг посерьезнела Фэй. – Так зачем ты пришел в город? Только не говори, что искал меня.
– Копаюсь в прошлом. Ищу человека из моих видений. Не встречала ли в таверне хантера Лапулю и ее дружка Макса? – с надеждой спросил я.
– Нет, – покачала головой Фэй, – но масса народу побывала в нашей тюрьме хотя бы на день-два. Незаконное ПВП, просрочка лицензий, долги, аферы, браконьерство и контрабанда – какие-то грешки есть почти у каждого. Можно спросить у нашего ключника и палача. Злой Инженер – старый унылый ворчун, но у него отличная память. А зачем тебе эта Лапуля? – подозрительно покосилась она на меня.
– Кажется, это моя сестра. Вернее, того человека, что все время мне снится. А ее варлок конченый наркоман. Надо обязательно найти их.
Фэй внимательно посмотрела мне в глаза, но повода для ревности не увидела. Я не чувствовал себя виноватым, но невольно поежился. Возможно, про «орган в сладком сиропе» она не шутила.
Войдя в образ стервы с погонами, суккуба сунула мне в руки черную кожаную папку с бумагами, и мы спустились в подвал.
Связка ключей звякнула, и тяжелая железная дверь открылась, пропуская нас в царство Аида. По крайней мере, как я его представлял. Влажный каменный свод с разводами плесени, коптящие факелы, зловонные лужицы, стаи непуганых крыс и полчища насекомых.
Горбатый тюремщик недовольно закряхтел, оторвавшись от чертежей, но все же встал и отдал честь. Выглядел он жутковато даже для моба. Слезящиеся глаза излучали любовь и доброту, резко диссонирующие с его родом занятий. Я живо представил, как старичок с искренним состраданием берет раскаленные щипцы и рвет ногти у своих жертв. Мне бы спокойнее спалось, если бы этот милейший добряк сам сидел под надежным замком.
– Вольно, – махнула рукой Фэй и поморщилась, услышав мучительные стоны, доносившиеся из нескольких камер. – Как продвигается ваш новый проект лечения алкогольной зависимости? «Свежий глоток» – так, кажется?
– Так, – легкая улыбка скользнула по лицу старика.
– Человека сажают в бочку, наполненную пивом, кормят селедкой и лишают воды, – повернулась ко мне суккуба и сделала страшные глаза. – Он вынужден из нее пить и туда же испражняться. Через какое-то время вкус пива становится хуже, я правильно поняла суть проекта?
