– Тут ты прав. Блэткоч как раз такое место.
Ульрик дернул уголком рта – не улыбка, не усмешка, будто левая часть лица нашла слова Джен забавными, а правая с ней не согласилась.
– …Заработав первые легкие деньги, я уже не смог остановиться, – Ульрик будто разговаривал сам с собой. – Мне верили на слово и не требовали серьезных доказательств. Никто не ожидал от брайана жульничества. А потом мной заинтересовалась пресса, и я утроил усилия. Думал, смогу доказать всем, что лотоматоны действительно ошибаются. Привлекал внимание какой-нибудь безумной выходкой и демонстрировал талант, которого у обычного брайана быть не могло.
Нейтан сладко сопел во сне, убаюканный мерным стуком колес.
– Кто же тогда прогнал Часовика? – спросила Джен, когда за окном потянулись заснеженные поля, мокнущие под моросящим дождем.
– Не знаю.
Блэткоч встретил их обжигающе холодным ветром. Знакомые приземистые дома, похожие на дворовых псов, жмущихся от ветра к земле, сегодня выглядели отвратительнее обычного. Улицы, затянутые ледяной коркой, напоминали замерзшие реки. Хмурое низкое небо сочилось влагой.
Они дотащились до гостиницы и теперь разглядывали гору обгоревших досок и перекрытий. Гостиница «У кратера» начинала оправдывать название.
– Это все грэмы, – влез Нейтан. – И еще люди N. Наверняка что-то замышляют! Думаю, дело в одной книге, она принадлежала самому Генри Блэткочу и обладает неслыханным могуществом! Говорят…
– Нейтан, уймись, не до тебя сейчас! – Джен оттолкнула рыцаря ночи. – И что ты будешь делать? – спросила она Ульрика.
– Искать новое место для ночлега, – пожал плечами молодой человек.
– Я не о том. Послезавтра испытание, тебе нельзя участвовать.
– Я и не собираюсь. У меня есть план.
– Этого-то я и боялась.
Человек в маске и лежа на грязном тротуаре умудрялся выглядеть элегантно. Господина в сером обступила небольшая толпа.
– Может, шерифа позвать? – спросил кто-то.
– Так он вроде ничего противозаконного не делает, лежит себе, да и все.
Многие видели, как аноним шел, оступался, налетал на прохожих, хватался за фонарные столбы, пока наконец не свалился без чувств. К упавшему сунулся было грэм и начал шарить по карманам, но его быстро охолонили – стукнули по темечку и положили рядом. Теперь пострадавших стало двое.
– Может, ему маску, того, снять, – предложил пожилой мужчина в сером тренчкоте. – Дышать-то неудобно, поди?
– Что, дядя, масочка приглянулась? – весело спросил юноша в клетчатом пиджаке и с черным галстуком-бантиком. – А морда не треснет?
Тренчкотовый полез в карман.
– Но-но, спокойно, – уже без улыбки бросил молодой, отступил на шаг и распахнул полу пиджака, чтоб стало видно пистолет в наплечной кобуре.
Мужчина хмыкнул и, вытащив пачку сигарет, закурил. Кто-то юркий скользнул к анониму, наклонился, засопел.
– Не поддается, з-зараза!
– Сильнее дергать надо, – посоветовали в толпе.
– Вот сам и дергай!
Все по очереди попробовали. Тщетно – маска к лицу анонима будто приросла. Тем временем грэм пришел в себя и проворно уполз.
– Кликните медвежатника Пита, – сказал тот же голос, что предлагал позвать шерифа и сильнее дергать. – У него инструмент имеется.
Сходили за Питом. Не прошло и минуты, а Пит – костлявый субъект в длинном двубортном пиджаке – уже задумчиво крутил в пальцах маску.
– Чудная она какая-то – тяжелая, хоть с виду и не скажешь. Едва инструмент не попортил.
От усилий Пита легче бедолаге не стало, лежал себе, как и раньше, только видно теперь, что лицо у него белое, восковое, будто пеплом припорошенное. Глаза распахнуты, а в них никакого выражения нет, все равно что два сгоревших предохранителя.
– Да ведь это Отис, с улицы Бессребреников, – сказал тренчкотовый.
– Надо его жене сообщить, – в очередной раз посоветовал некто. – Бессребреников вот она, рукой подать.
Советчика вычислили – им оказался невзрачного вида тип в замызганной шляпе-федоре – и отправили за Отисовой женой. Скоро явилась дородная дама в цветастом платье и признала в анониме мужа.
– Нет, ну вы только посмотрите! Я его вторую неделю ищу, а он тут валяется! Еще в костюм вырядился, где только деньги взял, гад! Чего разлегся, вставай! Это ж надо так напиться!
Люди с чувством выполненного долга расходились по домам.
Джен выделила Ульрику пустовавшую комнату на втором этаже. Кот в гостиной обзавелся новыми украшениями. По дому шнырял, шурша гирляндой,
