и Арсений, обняв меня за талию, проскользнул в один из тайных ходов, спрятанных в стене за колонной, у которой мы целовались.
Впереди с миниатюрным фонариком бежал Зверь, не забывая сверяться с наладонником, куда Ферзь поместил подробную карту – запутаться в бесконечных переходах, которые, словно муравьиные ходы, испещрили едва ли не все стены замка, было очень и очень просто. Позади пыхтела Берёза. Наш главный электрик, взорвав дворцовый трансформатор, уходил другим ходом, а маленький автономный транслятор так и остался стоять там, где его установили, передавая повторяющуюся голограмму моего неожиданного явления народу в каждую точку страны, оборудованную приёмником.
Лететь на мобильном фобе ночью было не так страшно, как днём. Всё из-за темноты, которая милостиво не позволяла мне увидеть, как высоко или глубоко мы находимся.
Из королевской резиденции мы выбрались без приключений, оставив за собой мигающие огни и тревожный вой сирен. Сначала было чертовски весело, тело дрожало от пережитых эмоций и требовало продолжения банкета, а сейчас, когда адреналиновая волна схлынула, оставив за собой холодное пепелище, я зябко куталась в рыцарский плащ Северова и неотрывно вглядывалась в пролетающую за окном тьму.
– Ты какая-то слишком тихая, – Арсений дотронулся до моего плеча, вырывая меня из невесёлых мыслей. – Что случилось?
Он говорил вполголоса, чтобы не разбудить уснувших Берёзу и Ферзя. Что же касается Зверя, тому было не до сна. Он целиком ушёл в свой левый аккаунт – я разучилась удивляться после того, как узнала о наличии тайной квартиры, суперскоростного мобильного фоба и прочих удивительных вещей, даже не намекающих, а открыто говорящих о том, что я вообще ничего не знаю об Арсении Северове, его жизни и его окружении.
Мельком глянув на мальчишку, я с грустью подумала о том, что его счастливый вид напрямую связан с моим несчастьем, которое ещё не случилось, но обязательно случится в будущем, стоит только Сашке добраться до меня. Потому что сегодня по всей Книге лиц с лёгкой зверевской руки разлетелись фотографии, на которых цесаревна страстно целуется с таинственным незнакомцем в маске. По крайней мере, Северову ничто не угрожает до тех пор, пока Цезарь не узнал, чьё лицо она скрывает.
Я снова мрачно подумала о своей погубленной репутации хорошей девочки. Был ли у нас другой выход? Наверное, мне можно было просто мелькнуть перед камерами, чтобы стало понятно: меня никто не выкрал, по крайней мере, точно не против моей воли – вон она я, счастливая и вполне довольная жизнью. Очевидно, абсолютно необязательно было устраивать это эротическое шоу… С другой стороны, я должна была дать какое-то объяснение своему экспрессивному поступку: цесаревне не просто попала вожжа под хвост, она всего лишь человек, который в принятии решений часто руководствуется глупым романтичным сердцем.
В конце концов, не я всё начала!.. Сашке изначально не нужно было пытаться играть в свою игру, прикрываясь моим именем.
Нет. Всё-таки правильно Зверь настаивал на показательном выступлении – пусть он и имел тут свой меркантильный интерес – от Цезаря можно было ожидать чего угодно, он мог, например, сказать, что всем только показалось, и девушка в костюме русалки была просто девушкой в костюме русалки, пусть и очень похожей на цесаревну Ольгу. Но не после вспышки бешенства и приказа перекрыть все выходы из дворца, чем он только подтвердил нашу легенду.
Пугало одно: если любвеобильный Гай Юлианович выживет после первых пяти минут общения с Сашкой, братец может прийти к выводу, что мой побег изначально был связан с тайным поклонником. Хорошо это или плохо?
Я вздохнула.
– Тебя что-то тревожит.
Он не спрашивал, он констатировал очевидное, а на меня вдруг снова накатила волна сомнений и тревог. Сутки назад я готова была рассказать ему обо всём, а сейчас едва не рыдала от мысли, что станет со всеми ними, когда правда откроется. Почему-то именно события на празднике Дождя убедили меня в том, что нет никакого «если», я просто откладываю неизбежное. «Если» бывают только в сказках, в жизни всё, к сожалению, гораздо прозаичнее.
– Я просто устала, – ответила я и снова прилипла взглядом к темноте за окном.
Северов проворчал что-то о моём нечеловеческом упрямстве, но у меня не осталось сил на выяснение отношений. Упрямство? Пусть. Я бы назвала это осторожностью, которая сейчас тревожно подняла голову и с параноидальной подозрительностью всматривалась в окружающих меня людей.
Ферзь – тёмная лошадка. Берёза – человек не чужой, но и не близкий. Назвать её подругой я не могла, потому что идти на сближение она сама не захотела, но и отказаться от попыток навести мосты было выше моих сил. Зверёныш изначально планировал использовать меня как средство хорошо заработать.
И Арсений Северов, требующий от меня откровений, но при этом не желающий открываться в ответ. Или, может, он ждёт первого шага с моей стороны?
– Наверное, мне надо тебе кое-что сказать, – прошептала я, не отрывая взгляда от тьмы.
– Наверное, – осторожно согласился Северов и, щёлкнув кнопками на пульте управления, полностью сосредоточил своё внимание на мне.
– Тебе это, скорее всего, не очень понравится.
– Вряд ли мы узнаем, так ли это, пока ты не скажешь то, что хочешь.
– Не хочу, – я застонала и беспомощно поймала его взгляд в отражении. – Должна.
Я заметила, как хищно блеснули его глаза, а затем едва не вскрикнула, потому что Северов вдруг развернул меня к себе, удерживая моё лицо за скулы
