— И надо разгрузить твой рюкзак. Тогда сможем идти быстрее, — заметила она.
Они сидели на одеяле там, где Мэтти выбрал место для первой ночевки. За день они прошли довольно много. Он был удивлен тем, как хорошо ей удавалось идти.
— Нет, Шкода, мою палку не трогай, — Кира мягко бранила щенка за то, что тот хотел погрызть ее палку. — Вот, — сказала она, взяла с земли ветку, бросила псу, и тот, игриво рыча, умчался с ней прочь, надеясь, что кто-нибудь побежит за ним вдогонку. Но поскольку никто не сдвинулся с места, он лег и набросился на палку, как воин, срывая кору своими маленькими острыми зубами.
Мэтти бросил несколько сухих прутьев в костер, который он развел. Теперь уже было почти совсем темно, холодало.
— Мы много прошли сегодня, — сказал он Кире. — Ты поразительно хорошо справляешься. Я думал, из-за твоей ноги…
— Ну я же привыкла. Я всегда так ходила. — Кира развязала свои кожаные сандалии и стала растирать ноги. — Но я, конечно, устала. И смотри-ка: у меня кровь. — Она наклонилась и, зажав в кулак край юбки, вытерла им кровоточащую мозоль на ступне. — Когда придем, я выкину это платье, — улыбнулась она. — Там у вас есть ткань, чтобы можно было сшить новое?
Мэтти кивнул.
— Тканей полно на рынке. А еще сможешь что-нибудь одолжить у моей подружки Джин. Она примерно твоего роста.
Кира взглянула на него.
— Джин? — сказала она. — Ты не говорил о ней раньше.
Он улыбнулся и порадовался тому, что было темно, потому что его лицо сделалось пунцовым. То, что он покраснел, очень удивило его. Что происходит? Он знает Джин много лет. Когда он только пришел в Деревню, они вместе играли. Однажды он попытался удивить и напугать ее змеей, но выяснилось, что ей нравятся садовые ужи.
Он пожал плечами в ответ.
— Она моя подруга. Она красивая, — добавил он и низко наклонился, смутившись от того, что сказал. Он думал, сейчас Кира начнет над ним смеяться. Но она почти не слушала его, изучая свои ноги, и даже при мерцающем свете костра он видел, что ее ступни сильно изрезаны и кровоточат.
Она смочила край платья в воде, которую они налили для Шкоды, и протерла раны. В свете огня Мэтти увидел, что она морщится.
— Сильно поранилась? — спросил он.
— Все будет хорошо. У меня с собой травяная мазь, намажусь ей.
Она достала из кармана небольшой мешочек, открыла его и стала обрабатывать места уколов и порезов.
— Может, у тебя что-то не так с обувью? — спросил он, взглянув на кожаные сандалии, аккуратно поставленные рядом с ней. У них была твердая подошва, и выглядели они вполне удобными.
— Нет, с обувью все в порядке. Хотя странно. Пока мы шли, приходилось все время останавливаться и отрывать от них разные ростки. Ты тоже, наверное, заметил, — она рассмеялась. — Как будто растения сами тянутся, чтобы схватить меня. — Она втерла в свои раны еще немного мази. — И цеплялись они довольно сильно. Может, завтра оберну ноги какой-нибудь тканью, а сверху надену сандалии.
— Хорошая мысль.
Мэтти не хотел показывать виду, как его обеспокоила эта новость. Он подбросил еще дров в костер, затем поставил вокруг него несколько камней, чтобы огонь не перекинулся дальше.
— Надо спать, а завтра встанем пораньше.
Вскоре они уже лежали на земле, свернувшись: Мэтти и Кира, а между ними — Шкода. Все трое были накрыты одеялом. Мэтти прислушивался к ровному дыханию Киры — она заснула почти мгновенно. Он чувствовал, как Шкода дергается в своем щенячьем сне, наверное, ему снились птицы и бурундуки. Он слышал, как потрескивают ветки в затухающем и покрывающемся пеплом костре. Он слышал порхание и ухание совы, которая бросилась на землю, и затем писк обреченного грызуна, попавшего в ее когти.
Оттуда, куда они шли теперь, веяло гадким запахом, окутавшим середину Леса. По расчетам Мэтти, до середины они доберутся не раньше чем через три дня. Его удивило то, что омерзительный запах разложения чувствовался уже сейчас. Когда наконец он заснул, ему все время снилось что-то про разложение и надвигающуюся страшную опасность.
Утром, когда они поели, Кира плотно обмотала обе ступни тканью, которую она оторвала от нижней юбки, ослабила ремешки на сандалиях и аккуратно всунула в них ноги.
Затем взяла свою палку и походила взад-вперед, привыкая.
— Неплохо, — сказала она, помедлив, — вполне удобно. Теперь все будет хорошо.
Мэтти, заворачивая остатки еды в одеяло, взглянул на нее.
— Скажи мне, если растения опять будут тебя дергать.
Она кивнула.
