Отдал мысленный приказ Асгару, чтобы тот принес два одеяла. Первое нужно, чтобы постелить на холодную землю, второе — чтобы укрыть дрожащую девушку.
— Будет больно, — честно предупредил ее. — Пусть ты и добровольно делишься своими воспоминаниями, но любое вторжение в сознание другого человека — это боль.
— Я согласна на это. — И взгляд такой, словно она мне жизнь дарит.
— Хорошо, — кивнул и увлек любимую на землю, а затем укутал ее в одеяло.
Я расположил Хейли между своих ног так, чтобы спиной она опиралась на меня.
— Сейчас сконцентрируйся на том, что ты хочешь мне показать. Максимально детально вспомни все, очередность моментов. Именно то, чем хочешь поделиться. Это важно, чтобы ты не открыла мне то, что желаешь утаить.
Я мог бы и не говорить об этом, но это было бы нечестно и даже подло.
— Мне нечего скрывать от тебя, — прошептала Хейли, а я вздрогнул.
Достоин ли я ее доверия? Оправдаю ли ее надежды? Сомнения в последнее время все чаще одолевают мои мысли и душу.
— Готова?
— Да.
«Помоги мне, Сияющая!» — подумал прежде, чем приступить к просмотру.
Вначале я увидел девушку, бегущую по полю. Усмехнулся. Все не так страшно, как я представлял. Но кто она? И от кого бежит?
Ясный день вдруг сменился штормовой ночью. Мои ладони вспотели. Биение сердца стало практически неразличимым.
Статуи? Тоже статуи?! Мои руки задрожали, я прервал контакт.
Трижды проклятые статуи, что снились мне по ночам! Вот они, но в воспоминаниях Хейли! Я знал, что увижу дальше! Знал, демон все побери! Жертвоприношения. Множество смертей. Кровь, щедро льющаяся на мое тело!
Паника и страх овладели мной.
Каждую ночь за этот демонский месяц я видел жертвоприношения у ног безмолвной статуи. И той статуей, которая стала молчаливым участником жуткого действа, был я.
А напротив меня стояла другая статуя прекрасной женщины. Во снах, будучи изваянием, я первое время любовался ею, меня неумолимо влекло к ней, а после жертвоприношений я ее возненавидел.
Почему кровь лилась только на мое тело? Почему ей никто не приносил жертвы? Почему только меня наказывает небо?
Ее миловидное лицо с застывшей на нем жалостью неимоверно бесило меня. Вот же, стоит, будто в немом плаче, смотрит неподвижными глазами, такая же каменная, что внутри, что снаружи, но смерть кладут к моим ногам.
Но больше мраморной женщины я ненавидел влюбленную дурочку, что первой отдала свою жизнь. Рыжеволосая бестия, изливавшая мне душу и мечтавшая вдохнуть жизнь в мои холодные губы. Будь ты проклята, трижды проклята небом и землей. И за свою глупость, и за ту пропасть, что воздвигла между мной и прекрасной девой-изваянием. Разве просил я тебя о таком подношении? Желал ли я твоей крови? Со мной рыдала природа. Ветра бушевали, небеса лили свои слезы.
Но хуже, в разы было хуже от памяти. Моей ли, или навеянной. Но я помнил себя другим. Живым. Простой юноша, желавший покорить мир. Любивший жизнь и любивший девушку, чьи глаза сияли ярче звезд. Именно память о ней, придавала мне сил. Но ненависть клубилась во мне, змеей заползала в разум и душу, отравляя мысли и чувства.
Да, я был камнем. Да, я не был тем живым пареньком, но я знал, что однажды вырвусь из плена.
Сейчас, обнимая Хейли, я вспоминал малейшие детали своего сна. Все свои ощущения. Всю ту иллюзию, что создавал мой мозг, ставя на место этой статуи. Я — не каменное изваяние. И быть им не мог. Каждое утро мчался к зеркалу, чтобы найти в своих глазах подтверждение: я — Райан Валруа, не статуя.
И теперь… я не знал, что мне делать. Ни разу за все то время, что мне снился этот кошмар, я не видел продолжения. Только бесконечные жертвы, их лица. И в особенности глупое выражение лица рыжеволосой девицы, от которого даже сейчас меня замутило.
Я никак не мог отделаться от навязанных ощущений. Знал, что они принадлежат не мне, но все равно их испытывал.
— Райан. — Хейли откинулась мне на грудь, чуть не ударив затылком. — Ты боишься?
Какой мужчина признается в этом своей любимой женщине? Каким я предстану в ее глазах, скажи правду?
«Искренним», — подсказало сознание.
Минуту я раздумывал, что же ответить. Прижимал податливое тело девушки к себе, вдыхал ее аромат. Успокаивался.
— Каждую ночь я вижу один и тот же сон. Сюжет всегда одинаков. И да, я действительно боюсь, Хейли. Боюсь раствориться в этом кошмаре и потерять себя. Утратить разум. Стать одним из тех сумасшедших, что сидят на паперти и не могут отличить солнце от луны. Я боюсь раствориться в той силе, что пылает в моей груди. Но больше всего я боюсь только одного…
