– Георгич, ты ничего не попутал? Дело даже не в том, что я многое забыл. Ты машину за моей спиной видишь?!
Мезенцев обратил ко мне ладонями руки:
– Спокойно, Серега! Все на мази! Я у Пеньковского на это добро взял. Он сам мне твою фамилию назвал.
Пеньковский, главный специалист по техническому надзору и приемке работ, был главой контролирующего органа нашей стройки. Ему Борисенко сдавал сделанные объемы.
– А кто мне такой Пеньковский? Я с ним не работаю. Мой начальник – Борисенко.
– Борисенко тоже в курсе. Короче, выходит так, что кроме тебя некому. Все, кто бы смог, по маковку загружены профильной работой…
– И что теперь, меня с машины снимают?
Мезенцев ухмыльнулся.
– Увы, так не повезло. Придется в свободное от основной работы время рисовать…
От немедленно возникшего раздражения я мгновенно полез в бутылку:
– Да щас, делать мне нечего! Я просто водитель, Иван Георгиевич. Просто водитель, и на это не подписывался… – Мезенцев открыл рот, но я, еще больше раздражаясь, закончил: – И на слабо контрактом меня давить не надо! По основной работе пашу как вол, и претензий ко мне нет.
Когда специалистов с неиспользуемой техники снова начали привлекать к сторонним работам, в очередной раз поднялся крик, в котором опять играл главную роль оператор с харвестера, упрямый и довольно склочный хохол Саня Маценко. Заткнул ему рот как раз таки Аркадий Ярославович Пеньковский, в секунду сбросивший маску добродушного толстячка: «Господин Маценко, я не буду показывать вам строчки вами подписанного контракта, где вашему руководству дано право менять вам должность и место работы. Я скажу вам просто – кто не работает, тот не ест. Ваша зарплата напрямую зависит от сданных вахтой объемов. Все, что вы делаете, оплачивается и дает свой процент в фонд заработной платы. Если вам это не нравится и вы хотите только в кабине машины сидеть – оплачивайте неустойку и обратный билет и валите на хрен домой первым же кораблем. Менее принципиального оператора на харвестер мы найдем. Здесь, на руднике, лишних людей нет. Работаю руками тут даже я». Касательно последнего он для красного словца немного приврал, ибо устройство мостков перед собственным балком, чтобы не тонуть там в грязи, работой назвать сложно, однако постановку вопроса все слышавшие выволочку поняли. Так открыто никто больше не бухтел.
Мезенцев развел руками и примирительно улыбнулся:
– Сергей, я же не шантажировать тебя пришел! Как погода испортится и работы временно приостановят, так время у тебя появится. Проекты тебе, нам с тобой тоже, отдельно оплатят, так что можешь и вечерами начать работать. С Пеньковским и руководством на материке все уже оговорено.
Я оценил финансовые перспективы, это было совсем другим делом. Калым – это хорошо.
– С этого и нужно было начинать. Тогда первый вопрос – зачем, какие и против кого они нужны?
Не воспользоваться случаем, чтобы узнать больше об окружающей обстановке, я не мог. Одно дело лезть разнюхивать в лобовую, чего никто не любит, другое задать вполне уместный в ситуации вопрос. Мезенцев задумался. Я мысленно ухмыльнулся – прикидывать, что можно говорить, а что нет, было вполне ожидаемой реакцией. Наконец Иван Георгиевич определенно решился, я поневоле сделал стойку, не сдержав любопытства. Заметивший это Мезенцев тут же внес изменения в готовящуюся речь:
– Сегодня вечером зайдешь ко мне в штабной балок, распишешься о нераспространении. Но сразу говорю – ни с кем не болтать! Пожалеешь. Слово офицера даю! – Мезенцев испытующе взглянул мне в глаза.
Я равнодушно пожал плечами.
– Не мальчик.
Начальник команды кивнул, принимая обещание.
– Что мои стрелки от оружия и бронежилетов далеко не отходят, заметил?
– Все заметили, сам знаешь.
– Причины предполагают?
– Знают точно, пиратоопасный район, ты сам еще на контейнеровозе довел.
– Но не знают, насколько. Мы тут каждый день как на пороховой бочке живем. Оперативная обстановка в разы хуже, чем ожидалось. Ребята на катерах уже с ног сбились, вокруг архипелага всякую сволочь гонять. У этих гомосексуалистов, – тут Мезенцев застеснялся собственной нетолерантности и уточнил, – в плохом смысле этого слова, сейчас как будто путина открылась.
Это было интересно, однако не давало мне ничего, что бы не подтверждало мои мысли.
– Тогда короче, чего тебе надо?
– Сначала, противодесантный дот на мысу, – Мезенцев махнул рукой в требуемом направлении, – чтобы нас прямо с моря не прихватили, если катерники прощелкают. С ним больше всего мороки, его в рельеф придется вписывать.
– Короче говоря, тебе нужен проект производства работ на огневое сооружение с привязкой к конкретной точке на местности.
Мезенцев согласно кивнул и продолжил:
