– Я надеюсь, штаны ему тут не понадобятся, зато мне не придется выслушивать небылицы, что он упал с лестницы. Благодарю вас, – раздался голос у меня за спиной.
Судя по холодному тембру голоса, это точно не медсестра. А когда повернулась и увидела ту самую женщину, что разговаривала с Беном на новогодней вечеринке, поняла, что это и есть его мать.
– Эмм, – я правда не нашла подходящей реплики. Это было неожиданно. – Добрый вечер…
– Да перестань, – когда она это сказала, ни один ее мускул на лице не дрогнул. – Меня зовут Беатрис, я мама этого парадокса, и он тебе и вправду хотел помочь. Не подскажешь, когда это вы успели пожениться?
– Приятно познакомиться. Меня зовут…
– Кимберли. Уже в курсе. Ближе к делу, – вот честно, она наводила гораздо более оцепеняющий ужас, чем те два амбала.
– Может, вы сами все и расскажете? Я вижу, что вы и так уже все знаете, – парировала я.
– Если будет нужно, расскажу, – ответила Беатрис.
– В общем, насчет того, что я якобы его жена, мне пришлось сказать, чтобы меня пропустили к нему. Я не могла его оставить одного. Насчет всего остального, думаю, он сам расскажет.
– Умный ход, – сказала она, не переставая сканировать меня. – Мы можем тебе еще помочь?
– Помочь? Мне? – я посмотрела на Бена, но его взгляд можно было расшифровать только как: «Я же говорил». – Думаю, это Бену нужна помощь сейчас. И, возможно, какой-либо африканской стране с кучей голодных детишек без чистой воды.
– Мистер Хадсон, пришел ваш рентген, – сказал доктор, возникший, словно ниоткуда, с большой папкой в руках.
– О, доктор! – воскликнул Бен. – Вы только что предотвратили убийство. Возможно, даже два.
– Не понял? – спросил доктор.
– Не обращайте внимания. Я просто ударился головой, – сказал Бен и подмигнул в нашу с Беатрис сторону. – Что там у меня?
– Дорогая, мне кажется, вам лучше уже уйти, – сказала Беатрис.
– Я уйду только тогда, когда мой милый Бен этого захочет, – сказала я и аккуратно присела на койку. – Я останусь с мужем.
– Мам, спокойно. Дай сказать доктору.
– О! Миссис Хадсон, простите, не заметил вас! – доктор практически подпрыгнул от неожиданности, когда увидел маму Бена. – Как ваши дела?
– Благодарю, бывали дни и лучше. Что там у моего мальчика?
– У него небольшое сотрясение, но без намека опасности для жизни. Если простым языком, то просто шишка. Еще пару ссадин, но они неопасны.
– Доктор…
– Льюис, мэм, – сказал врач.
– Доктор Льюис, послушайте. Вы же вроде не коновал, так? И мы не в военном госпитале. И я прекрасно понимаю, что у вас много пациентов и рентген не показал ничего кроме, как вы выразились? Легкого сотрясения? Но я очень надеюсь, что ваша клиника, которой наша семья очень содействует, проведет полный осмотр и убедится, что у Бенджамина точно нет ничего из того, что бы могло повлиять на его здоровье. Вы же найдете пару минут для этого?
– Миссис Хадсон, не сомневайтесь! – он, кажется, даже начал заикаться. – Рентген – это только первая часть исследований. Конечно же, мы проверим сейчас все.
– Боже мой, – шепотом произнес Бен и сделал вид, что душит себя.
– И, конечно же, Бена сейчас перевезут в отдельную палату в отделение интенсивной терапии. Так?
– Через пять минут он окажется уже там.
– Спаси меня, – еле слышно сказал мне Бен.
– Пошел ты, – сказала я ему одними губами и улыбнулась.
– Замечательно, – произнесла Беатрис.
– Ладно, дорогой, я вижу, что ты в надежных руках, поэтому я поеду домой и буду дожидаться тебя. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, – сказала я и поцеловала его в губы. При всех. Это был наш первый поцелуй. И он определенно занимал первое место среди всех моих первых поцелуев. Затем я встала с койки, повернулась к Беатрис и произнесла: – Рада была вас видеть, миссис Хадсон, заходите к нам при случае.
И на этой победоносной ноте, под звук воображаемых фанфар я покинула больницу, до самого выхода пытаясь сдержать улыбку. Да уж, Бен, это и правда незабываемое свидание. Пожалуй, сейчас лучше всего отправиться домой и прокрутить этот вечер еще раз сто. Потому что меня не покидало ощущение, что сегодняшний вечер, который начинался весьма заурядно, превратился в больную фантазию пьяной писательницы-фантастки. А еще у Бена были просто потрясающе вкусные губы. Я невольно облизнулась и еще раз почувствовала его вкус. Хотя, может, мне это только показалось.
