– А, эта, – мужчина засмеялся. – Думаю, она пока еще жива. Но это ненадолго.
– Она даже никого не видела из вас. Она тут ни при чем, – закричал Бен.
– Не ори! – одернул его мужчина. – Ладно, если подпишешь прямо сейчас, не трону ее.
– Гоннети! Ты даешь мне слово? – спросил Бен.
– Тебе, может, чек еще дать? – огрызнулся мужчина.
– Просто пообещай!
– Хорошо, даю слово. Я ее не трону даже пальцем. И твоих родителей тоже. А теперь подписывай эти чертовы бумаги, – сказал он, и я услышала звук открывающегося кейса. Даже если он стоял ко мне лицом, это означало, что в руках у него оружия нет. Пора.
Я резким движением открыла дверь и увидела Бена в том же положении, что и раньше. Мужчина в строгом синем костюме, стоявший справа от него, с удивлением поднял глаза на меня. Как я и думала, руки у него были на кейсе, что лежал на столе. Боковым зрением я увидела, как лицо Бена исказилось. Было не совсем понятно, что за эмоции были у Бена на лице, оно было все в гематомах и кровоподтеках.
– Ким? – спросил Бен.
– Ты в порядке, сладкий? – спросила я, удерживая гангстера на мушке.
– А почему ты голая? – спросил Бен.
– Секси? – улыбнулась я. – Тебе тоже нравится? – спросила я уже у Гоннети. – Долгая история. А почему ты связанный и избитый?
– Долгая история. Развяжи меня. Нужно звонить в полицию, – прохрипел Бен.
– Эй, крошка, давай расслабимся, – сказал Гоннети, подняв руки. – Я думаю, мы можем все решить без полиции.
– Без полиции, говоришь? – спросила я. – А полицию никто и не зовет. Ты не заметил? Бен, сладкий, он тебе очень больно сделал?
– Очень, Ким. Развяжи меня.
– Да. Ты прав, – обратилась я к Гоннети, – мы точно можем решить это без полиции.
– Вот и славно, – улыбнулся гангстер и стал опускать руки.
Я тоже улыбнулась ему в ответ, а затем я выстрелила. Первая пуля попала в живот, вторая туда же. А затем я выпустила в него весь магазин: ему изрешетило голову, тело, руки, а одна пуля даже попала в глаз. Я просто шла на него и стреляла, а в пистолете оказалось как-то очень много патронов, они все не заканчивались. Последний патрон, что я выпустила, влетел в его открытый от боли и удивления рот. Он уже лежал на полу, и было совсем не сложно попасть в цель.
И теперь я стояла и смотрела на ручейки крови, что просачивались через его дорогой костюм и уже мертвую плоть. Все же огнестрельное оружие оставляет не такие красивые следы, как ножи и бритвы. И снова я была ограничена во времени. И снова Бен тому причина. Но в этот раз его уже не надо было спасать. Придется как-то объяснить произошедшее. Я стояла и боялась повернуться. Представьте, ваша девушка или парень на ваших глазах расстреливает гангстера. Причем делает это голой и, судя по крови на ее теле, до этого она убила кого-то еще. Что вы подумаете? Какие мысли будут у вас?
Когда я все же повернулась и посмотрела на Бена, на его лице было все написано. Он был охвачен страхом. Казалось, что, когда его избивали и грозились убить, он был гораздо спокойней, чем сейчас. Он боится меня. Он боится, что я убью и его.
Я положила пистолет на стол и подошла к нему. Ну да, руки же связаны. Я молнией метнулась на кухню, схватила нож, вернулась в спальню, и, когда подходила к нему, чтобы разрезать удавку, он испуганно отдернулся, увидев, что у меня в руках. Я сделала вид, что не обратила внимания, и освободила его руки.
– Как ты? – спросила я, помогая ему встать. – Ложись на диван.
– Паршиво, – сказал он и упал.
– Так, тебя тошнит? Тебя били только руками?
– Не помню, – прошептал он.
– Ясно. Ляг, Бен, не вырубайся, – закричала я и начала шлепать его по лицу.
Кое-как у меня получилось положить его на кожаный диван, и я снова побежала на кухню за водой. В больницу ему нельзя. Били, думаю, только руками. Иначе он бы потерял гораздо больше крови, чем было на рубашке. В небольшой аптечке, что была в ванной, я нашла обезболивающее. Крови на полу в ванной было совсем немного: охранник Гоннети умер почти мгновенно, сердце остановилось, кровь не текла.
Я вернулась к Бену, который был на грани обморока, засунула ему в рот обезболивающее и заставила выпить целый стакан воды.
– Родной мой, терпи. Сейчас станет легче.
– Ким, что ты наделала? – спросил он, смотря на меня единственным открытым глазом.
– Все хорошо. Тебя больше никто не обидит.
– Но ты… Как? Ты убила его.
– Да. Убила. И он больше не причинит тебе вреда. Я позабочусь о тебе, – сказала я, поглаживая его по волосам.
