предателей не любят. Его высочество же волен сам решать, продолжать ли общение со мной. Хотя, подозреваю, переместительные шкатулки Дикарта вы контролируете и читаете его переписку. Не мне вас осуждать, но если он решит приехать с официальным визитом в Горы, я не стану делать вид, что не хочу его видеть. Разве что буду уповать на то, что с вами мы больше не увидимся. По крайней мере, когда вы на работе и в форме.
– Я учту, – усмехнулся собеседник и развел руками, как бы признавая свое поражение. Но по факту он получил то, что хотел. И вернуться в Ле-Скант без веской причины мне уже не позволят. Впрочем, я и не собиралась. Горы меня полностью устраивали. Как подземная их часть, так и парящий град. – Можете идти.
Я поклонилась и покинула высшее общество, чтобы застать Дикарта отчаянно флиртующим с секретаршей грозного лорда. А девушка играла хорошо. Если бы я не видела этот процесс на стадии подготовки совсем других дам, могла бы и сама поверить в ее искренность. Но духи были немилосердны, настоящего в царстве лорда Дель-Аруана не было. Даже его собственное мнение вряд ли являлось таковым.
А по вечерам, закончив с подготовкой к последним практическим и повторив по пять тем к зачету, я закапывалась в сметы и копии отчетов производства господина Лемана. Он хранил у себя все: и копии сопроводительных документов, и списки украденных шкатулок, и подшивку последних сообщений, ими переданных. Последнюю составлял секретарь, каждую неделю собирая их в одну стопку и переплетая на манер книжки. После чего очередной томик ложился на стол господина Лемана для ознакомления, а копия отправлялась страже. При необходимости – клиент писал заявление на круглосуточный присмотр за шкатулкой – копии передаваемых сообщений отправлялись ему лично сразу же после того, как в главной шкатулке, к которой были привязаны все последующие модели «быстрого вестника», находился дубль сообщения. К ней же были прикреплены и все произведенные, но еще не проданные модели вестника, а потому в случае кражи с производства или со склада продавца господин Леман точно знал номера украденных моделей. Ворам пока не удалось взломать эту функцию. Но не в наше время…
Последнюю книжицу с сообщениями господин Леман проверить не успел. Не было на последней странице его росчерка. Закладка стояла в самом начале вместе с датой. Если верить Аларису, в тот же день он и умер, так и не узнав, как его подставили и как сбежал мальчишка– полуэльф.
Не знаю, что искал Даналан, но мне казалось, что именно это. У меня в руках было объяснение всем поступкам его предка, а может, и отца, а также история жизни человека, о котором эльфы подумали хуже, чем он того заслуживал.
– Нашла, что искала? – Аларис появился над кроватью. Сориентировался немного и разлегся, как будто мог чувствовать спиной покрывало.
– Нашла, – вздохнула я, извлекая пустой конверт и складывая туда книжку и часть дневника господина Лемана. – В конце концов, если магистр это ищет, он вправе узнать, что там случилось. Только я напишу сначала письмо. Пусть еще раз подумает о своем любопытстве и цене, которую придется заплатить за него.
– Твой гонорар? – усмехнулся дух.
– Свои нервы, – пояснила, не оборачиваясь. – Я не хочу брать деньги за это. Нашла случайно, за риск мне уже заплатили. А впутываться в эту историю больше необходимого… Мне и тебя за глаза хватает, чтобы помнить о печальной судьбе господина Лемана.
– И? – Аларис усмехнулся.
– И больше внимания уделять собственной безопасности. И делать добро очень избирательно, предварительно обзаведясь полным комплектом защиты. И одним духом, который обещал меня защищать, а сам только проблемы создает.
– Такие уж и проблемы, – всплеснул руками Аларис.
– Сам себе веришь? – буркнула я.
– Важно, во что веришь ты, – хмыкнул мертвый эльф и исчез. Кольцо потеплело, как всегда, когда он возвращался.
Встретить магистра Даналана в коридоре факультета было сродни явлению императора на рыночной площади в ярмарку. Невозможно, но ожидаемо. Увы, моим ожиданиям было не суждено оправдаться. Ни в коридоре, ни в своем кабинете мне не удалось застать эльфа. Он как будто испарился. Не видел его и никто из опрошенных магистров. Даже Даорисий, у которого я рискнула спросить, памятуя о словах Маркуса. Рыжий с ним, кстати, поладил, встречаясь по выходным и постигая искусство боя. Свои навыки парень пока не стремился демонстрировать, но по тому, как горели его глаза после тренировок… Будет у нас еще один великий воин. Или актер, что для его специальности предпочтительнее.
Практические занятия кончились. Зачетную неделю удалось пережить без потерь. Близилась вторая в жизни экзаменационная сессия. Первая для меня в Ле-Сканте и последняя, как я надеялась, в этом университете. Но это был не повод взбивать грязь лицом, а потому я готовилась. Готовилась упорнее, чем в родных Заколдованных горах. Не опозорить гномов, вернувшись, с гордостью продемонстрировать свои оценки, на примере доказав, что настоящий гном даже в трудной ситуации остается гномом и, вцепившись зубами, все равно получает результат. Даже назло и вопреки. Даже если неинтересно, просто потому что взялся, а раз взялся – значит, должен.
Первым в списке шел мастер Караэдан. И этого экзамена ждали все. Один из самых трудных – мастер обещал проверить абсолютно все, что он нам давал, вплоть до рекомендованных к прочтению книг, – но самый интересный. Пожалуй, только за подготовкой к нему можно было впадать в истерику и смеяться на все общежитие. Или приходить на кухню и разглядывать самые обычные продукты, пытаясь понять, чего это гоблины так боятся яблок, а тролли лука-порея. И цветочки на шторах в холле начали обретать смысл, а извечная вредность вахтерши – логическое объяснение.
Даже эльфоведы, не слишком любившие библиотеку, заседали в ней часами, конспектируя и читая то, на что в семестре решили не тратить время. Злые
