– Сомневаюсь, что надолго, – усмехнулся магистр, откладывая проверенную работу. – Соскучится и откроет. Больше часа в одиночестве не выдержит.
– Он с Маркусом, – пожаловалась я, сбрасывая сумку. Молоток в чехле глухо стукнулся об пол.
– Не меньше двух часов, – внес коррективы в свой прогноз эльф. – Вы торопитесь?
Он поднялся, намереваясь отправить меня телепортом или хотя бы заглянуть в зачетку, которую я так и не успела спрятать.
– Хотела подготовиться к эльфийскому языку, – призналась я. – Нужно еще повторить несколько правил. Мне непонятно, от чего зависит…
– В таком случае, если вы пообещаете простить моего племянника, я вам помогу.
– Как? – усмехнулась я, понимая, что предложение мне понравится. Недаром старший родственник Алеста подошел к доске и взял мел.
– Проведем индивидуальную консультацию. Задавайте свои вопросы.
И я начала.
А Алест все же получил по ушам за членовредительство. Для порядка.
Цех обещал работать и летом. Дважды в неделю, на базе артефакторской лавки эльфов-близнецов, куда нас приглашали заходить за всем необходимым – от отвертки до совета мастера. И я бы обязательно зашла, если бы планировала оставаться в городе. Говорить мастеру Шаарену и мастеру Лаарду о том, что их «главный студент», как они меня звали, уезжает, было больно. Не хотелось с ними расставаться. Пусть и эльфы, но мы вместе сидели над моим защитным браслетом. Из-за участившихся встреч с менталистами я всерьез заинтересовалась щитами и пыталась совместить функцию физической защиты с помощью обычного земляного щита с ментальными щитами. Земляной щит был типичным для артефактов подобного класса: требовал подзарядку после каждого срабатывания, во второй раз без дополнительной энергии отказывался работать. Тратил сразу все и без остатка. С ментальными щитами так поступать было нельзя. Им требовалась постоянная подпитка, но вот ее скорость и интенсивность зависели от уровня мага, с которым приходилось сталкиваться. Мне же хотелось, чтобы степень ожесточенности щитов определялась автоматически, в зависимости от агрессии. Чтобы защита от чтения мыслей была постоянной, в пассивном режиме, а вот при внушении срабатывало зеркало и доставалось самому внушителю по его открытым для собственной силы мозгам. Так сказать, не рой яму другому – самому примерить придется.
Именно над этим механизмом распознавания мы с эльфами и работали. Точнее – работала я. Мастер Лаард, казалось, знал ответ, но мне он не подходил, а потому умный эльф молчал и думал вместе со всеми. А подумать было над чем – самостоятельно я ни одну линию напитать не могла. Руны в моем исполнении срабатывали всегда, но земля с воздухом не ладила, и мой браслет разрывался на куски при попытке поделить между ними силу источника. Пришлось ставить лишние контуры и вновь выжигать руны. Общаясь практически ежедневно с Аларисом, я все меньше хотела идти на поводу у магии крови.
По всему выходило, что мне требовался дух-хранитель. Но ритуал привязки не разрешалось проводить самостоятельно при отсутствии третьего уровня заклинателя духов. В горах, конечно, можно было обойтись и первым, договорившись с кем-нибудь из свободных духов, но в Ле-Сканте оставалось лишь взывать. И объясняться со стражей, когда она нагрянет начинающего криминального авторитета ловить.
Тяжело вздыхая, я убирала свой проект в специальный чемоданчик, подаренный мне папой в честь нашего совместного предприятия. В случае случайной детонации он должен был выдержать очередной взрыв незавершенного артефакта, как уже спас мне руки и лицо два раза перед этим.
Алесту с Маркусом было проще: никаких дополнительных функций в свои «огненные камни» они не вносили. Активировал – кинул – пригнулся – вот и все назначение их творений. Для повторной зарядки камень уже был непригоден, а потому снимался вопрос о его повторном использовании и собственно подзарядке.
– Не получается? – тихо поинтересовался мастер Лаард, присаживаясь рядом и заглядывая мне через плечо. Обычно меня это бесило, но мастеру можно было и не такое.
– Получается, только линии так и норовят пересечься. А если сойдутся где – опять стихии пересекутся и будет взрыв. Мне уже надоело, что на меня косятся на улице, – посетовала на тяжелую долю артефактора я.
Окружающие действительно косились: кто с любопытством, но чаще всего с испугом. Последние тут же перебегали улицу в неположенном месте, лишь бы оказаться подальше от меня и чемоданчика с сюрпризом. И ведь пока не стала с ним ходить – никто и не подозревал. Я с тоской покосилась на подарок. Тяжеленький, но необходимый при моем новом увлечении. И вообще, пусть лучше косятся – чем весь квартал разнесет. Безопасность, как учил господин Леман, превыше всего.
– Я помогу? – предложил эльф, сжимая своими пальцами мои и направляя. – Только самые сложные участки. Запоминай.
И я запоминала. Мастер Лаард выжигал линии быстро и уверенно, как будто обычные буквы писал: без пиетета, но и без презрения – четко выводя буквы чуждой для себя культуры, складывая их в слова… Я разжала руки.
– Что-то пришло в голову? – верно понял мое взбудораженное состояние эльф.
– У вас нет словаря? И… какие именно руны мы используем? На гномьи не похожи – их я знаю. А эти?
– Северные поселения гоблинов. Сейчас от них мало что осталось.
– А словари? – наседала я.
