молочного коктейля. – Ну как, закажем добавки «Урагана»?
Он с лязгом поправил стул и зловеще прищурился:
– Непременно.
Подвинул к себе остатки «горючей смеси», как официантки её промеж себя называли, и принялся цедить напиток через вторую трубочку, не прерывая зрительного контакта. Странное у нас получилось соревнование, полное вызывающих взглядов и подначивающих ухмылок. Я сдалась первой, прыснув со смеху. Охотник тоже приподнял уголки губ и лениво откинулся на спинку.
– Ты слишком забавная для ведьмы.
– Это хорошо или плохо?
Ответить помешала упавшая на столик тень. Рядом возвышался один из завсегдатаев, Мак, в своей извечной клетчатой рубашке с закатанными рукавами, бейсболке и с бутылкой в руке.
Только не это…
– Она такая, – уверенно сообщил он Охотнику, ткнув в мою сторону пивом. – В этом вся наша Виски – ходячая умора!
Я на миг прикрыла глаза, мечтая, чтобы он поскорее убрался, но, конечно, не тут-то было. Мак обвёл жестом презентованные кружки, к которым Касинель так и не притронулся.
– Пьёте пиво с Виски, а? – и захохотал, показывая, что здесь полагается смеяться. Видя, что его не поддержали, соединил указательные пальцы, иллюстрируя логическую цепочку. – Ну, вы поняли, да, виски и Виски…
Эта фирменная шутка, которую он рассказывал каждому новичку в «Весёлом вороне», давно натёрла мне мозоли в ушах. Зато остальным очень нравилась. Вместо «пива» легко подставлялся любой замеченный на столе напиток, неизменным оставалось лишь моё имя.
Касинель даже не улыбнулся.
– Я понял одно: вы желали обидеть эту девушку.
Мак заморгал в замешательстве от такой нетипичной реакции, но тут же панибратски хлопнул меня по плечу.
– Да ладно, инспектор, это ж Виски. Она не в обиде, правильно я говорю, а, Вискарь?
– Конечно, всё в порядке, – пробормотала я, разглядывая свои дрожащие руки на столе.
Ну уйди же, уйди!
Сколько раз в своём воображении я давала ему отпор: отвечала что-то эдакое – едкое и остроумное, – и все вокруг смеялись над ним, а не надо мной, но ещё никогда не получалось воплотить это в жизнь. Почему-то в подобные моменты, не только с Маком, но вообще, когда требовалась быстрота реакции, на меня нападал ступор. Язык прилипал к нёбу, а в голове звенела пустота, зато потом всплывало множество вариантов – столь же гениальных, сколь опоздавших.
Вот и сейчас меня сковало. Особенно неприятно было, что всё происходит при Касинеле. Лица я его видеть не могла, продолжая рассматривать свои пальцы и влажные полукружья от донышек на полированной поверхности, но голос, если так можно выразиться, нахмурился.
– Мне мнится иное. Извинитесь перед Виски.
Пауза, полная немого изумления, и неловкий смешок.
– Да ладно вам, инспектор, она же сказала, что всё Ок. Покажите лучше пару приёмчиков, которыми отбивались от этих, на дороге.
Мак помахал руками, изображая доморощенное кунг-фу, и немного пива выплеснулось на стол и мою футболку.
Шаркнул стул, и я невольно вскинула голову на поднявшегося Касинеля. Даже у меня от него побежали мурашки. Глаза, только что искрившиеся теплом и весельем поверх бокала во время игры в гляделки, замёрзли свинцовыми озёрами. Лицо замкнулось, а руки с проступившими венами опёрлись о стол.
– Извиняйтесь.
Мака надо было сфотографировать в этот момент – так по-глупому оттопырилась губа. Лучше бы он извинился. Не так уж трудно, в конце концов, вытолкнуть шесть букв. Но он предпочёл бегство. Молча отвернулся и поспешил к двери по узкому коридору между столиками, где двоим было не разминуться.
Не успела я сказать Касинелю, что оно того не стоит, как он легко вскочил на стол, умудрившись не задеть ни одного бокала, оттолкнулся ногами и прыгнул вперёд, как в спортивной акробатике. Мимолётно уцепился за деревянную балку потолка, перекувыркнулся в воздухе и текучим скользящим движением приземлился на пол прямо перед Маком, загородив выход и коснувшись ладонью пола. Со всех сторон защёлкали вспышки, кто-то записывал видео на телефон.
Касинель выпрямился, но как-то не до конца. Подбородок остался опущенным, делая взгляд мрачным, исподлобья, а зловещая напружиненная поза чем-то напомнила аналогичную у принца Варлога сразу по пробуждении. Глаза за упавшими на лицо прядями горели холодным светом, и я вдруг остро почувствовала, что сейчас передо мной никакой не Касинель, а Охотник.
До Мака наконец дошло, что убежать не получится. Он растерянно повернулся ко мне, и вслед за ним повернулись десятки телефонов с горящей красной точкой внизу экрана.
