– И кто во главе? – улыбнулся граф. – Как вы понимаете, я за кого-нибудь из своих. Но готов повиноваться и атаману. Он командир толковый. И расчет, и риск – все вместе.
– Я тоже. А то как командуют наши, то вечно влипают. Еще хорошо, что на этот раз сумели удрать, – неожиданно признался Эдуард.
О прежнем желании уйти в коммерческий флот в присутствии графа первый лейтенант не заикался. Аристократ этого не поймет…
В родных местах уже наступила зима. Вокруг дома все было завалено снегом. Для постоянно живущих на одном месте такие резкие переходы из одного времени года в другое казались бы чем-то невероятным. Вроде не так давно было лето, в прошлый прилет – осень. На палубах не чувствуется смена сезонов.
Георгий с удовольствием вдохнул морозный воздух. Он-то провел в космосе столько времени, что порою забывал, какая погода встретит на родине. Имелся некий условный всеобщий календарь для элементарного удобства, миров-то множество, и как договариваться, не имея отправных временных дат, но каждая планета имеет свое время обращения, соответственно понятие года, плюс – в одном полушарии может быть зима, в другом – лето, а внутрикорабельное время исчисляется не по порту приписки, а по всеобщему исчислению. Вот и прикидывай, что ожидает тебя при возвращении домой?
Но зима подъесаулу нравилась. Впрочем, ему нравилась любая погода, лишь бы на своей земле. Все межзвездные бродяги делились на две группы. Одни настолько привыкали к искусственному климату кораблей, что в итоге с трудом переносили холод и жару открытых пространств. Такие люди даже время между рейсами предпочитали коротать в кабаках и увеселительных заведениях, порою же не вылезали из домов, если таковые имелись. Другие, напротив, тосковали по свежим ветрам и солнцу, по натуральной природе, и Найденов принадлежал именно ко второй группе.
Он лишь не мог для себя объяснить тяги к морю. Сравнительно недалеко имелась рыболовная артель, но доверять жизнь морским суденышкам Георгий не любил. Бескрайние водные просторы ему нравились именно с берега. Не зря же когда-то давно при выборе места для проживания он взял себе участок именно здесь, где лес вокруг и до моря подать рукой. Только жаль, что бывать дома приходилось нечасто.
Живность какую завести? Так одичает ведь в отсутствие хозяина. Но красота вокруг какая! Это столица встретила неприветливо.
Неприветливость выражалась в том, что выпускные классы женской гимназии отправились на экскурсию на Новый Петербург, и встретиться с одной прелестной ученицей потому не получилось. А без нее город казался пустым и немилым. Да, победное возвращение в своем кругу отпраздновали славно, так ведь хотелось и иного праздника. С неспешными прогулками вдоль улиц и площадей. Насчет же остального – погуляли, как положено, пора и честь знать.
Со всякими рапортами, донесениями, объяснениями, актами и прочей бюрократической волокитой Георгий расправился еще на борту, текущим ремонтом «Неустрашимого» занялись на верфях под контролем Дандевиля, так надо использовать нежданный отпуск как можно лучше. Жаль, одному не очень получается. И даже Греков куда-то пропал. Отбыл для выполнения задания. А куда, никому знать не положено.
И все-таки хорошо здесь, даже пусть чуть и одиноко! Уже в первый день Георгий извлек из кладовки долго простоявшие без дела лыжи и до темноты гулял по окрестностям. С банькой дела обстояли похуже. Одному париться не в цвет, не говоря уже про положенную после стопку.
Грустить не пришлось. Найденов еще издалека заметил, что в его доме кто-то есть. Он уже подумал, не друг ли Федька вырвался из объятий родителей и примчался разделить одиночество, но все оказалось проще. Хорошие люди приходят тогда, когда в них есть нужда, и целая толпа станичников уже поджидала вернувшегося служивого казака. Да, своей маленькой семьи у Георгия нет, так большая на что? Негоже человеку даже в первый день сидеть совсем одному.
Дома на Новом Оренбурге запирать было не принято, лишь обозначать, что хозяина сейчас нет. Чужого никому не надо, все как оставишь, так и лежать будет, так к чему запоры? От кого? Пришлых здесь не водится, и даже те, кто не принадлежал к казачьему сословию, ничем не нарушали порядка. Нашелся бы желающий безумец – долго бы сидеть не смог, а лежать бы пришлось исключительно на животе.
Рядом все было заставлено глидерами, внутри полно народа. Сплошь казаки, без женщин, чья компания для серьезных посиделок и бесшабашного веселья не годилась, а уж припасов каждый приволок столько, что всем скопом могли бы спокойно пересидеть всю зиму.
– Ну, здорово, служивый! – Сам станичный атаман протянул поднос со стопкой и нехитрой закуской. – С морозца и с возвращением!
Позади, в гостиной, виднелся ломящийся от яств и выпивки стол.
И понеслось. Была и банька, уже растопленная, и пир горой, и дружеские беседы, и рассказы о том, что происходило далеко отсюда. Народ понятливый, опытный, разжевывать никому ничего не надо, а станичникам лучше знать о происходящем из первых рук да мотать на ус и делать свои выводы.
Наутро было тяжко, но подлечились рассолом, кое-кто по примеру Найденова еще энергичной лыжной прогулкой, а потом все повторилось.
Ближе к третьему вечеру подъесаул остался один. В памяти мелькал калейдоскоп меняющихся гостей, дым коромыслом, слаженное хоровое пение, гульба, вплоть до того, что кто-то пытался доказать удаль, искупавшись в море. Хорошо, сумели отговорить. Прочие дни Георгий планировал посвятить чтению да прогулкам. Ну, может, с редкими ответными визитами к одностаничникам. Теперь уже и одиночество не кажется страшным.
Глидер зашел на посадку, когда Найденов выходил из дома. Мягкое прикосновение к земле, а дальше дверь открылась, и на свет Божий вылез Греков.
– Хозяин! Принимай гостя! Понимаю, оно тебе не надо, но деваться некуда, – бодро прокричал войсковой старшина. – Баньку можешь пока не топить,
