оказаться выше.
– А оно нам надо? Статусы всякие. Ради такого пустяка сдаваться? Зачем единая империя? Сила человечества – в его многообразии. И вообще философские диспуты оставим на потом. Планета Зовроз захвачена, население погибло. Вот и все аргументы. Людей с Туании для чужаков вы похитили?
– Да. Для Фиолетовых. Им было необходимо сразу много народа для определения ценности человечества.
– Понятно. Будет вам помимо обвинения в разбое обвинение в измене. Не какой-то стране, а всему человечеству в целом. Но это – грядущее. Пока нам необходимо все о ваших Князьях, хоть Алых, хоть Голубых. Структура, характер управления, количество подвластных им миров, потенциал.
Разумеется, на некий международный суд, да еще с такой формулировкой, рассчитывать не приходилось. Все это лишь громкие слова. Так, сорвалось с языка.
– Я почти ничего не знаю. Они со мной не делились. Если честно, я видел их лишь несколько раз.
– Что знаете.
– Я принес его комп. – Федор кивнул чуть в сторону.
– Посмотрим. Пароль давай.
– Я себе враг? – спросил Пит.
– Очевидно – да. Все равно подберем. У нас настоящие профи работают.
Старик помотал головой. Найденову вновь бросился в глаза четырехугольник из родинок. Что-то в голове щелкнуло. Мысли носились лихорадочно, возникали сомнения, тут же отметались… Да, хоть стой, хоть падай…
Здесь, фактически на фронтире, грядущая война обещала быть безжалостней. До центров цивилизации далеко, враг – близко, и силы будут несопоставимы. Но думалось не о грядущих сражениях, а, стыдно признаться, о сугубо личном. Полезут – встретим. Не в первый раз. Жизнь продолжается и когда мир сменяется войной.
– Атаман прислал циркулярный приказ по флоту… – прервал допрос голос Ильфата в динамике. – Час на завершение дел, после чего объявляется сбор. Уходим домой.
– Принято. Рассчитай пока курс, – отозвался Георгий.
Хорошее слово – дом. Там, на берегу моря. И хорошо, когда есть к кому возвращаться. Имя у нее такое чудесное. Вот только прошлое…
И чтобы покончить с ним, Найденов сказал:
– Наградил бог родственничком!
В конце концов, в случившемся была и доля его вины. Жаль, нам не дано знать цену некоторым поступкам.
Его, разумеется, не поняли.
– Маму Синди звали?
– Да, – с явным недоумением отозвался старина Пит. Потом в его глазах что-то промелькнуло, и он жадно спросил: – Ты – мой сын?
– Нет. – Найденов едва удержался от истеричного смеха – некрасиво в такой момент. – Все много хуже… Я твой отец…
