– Родич, о той ли Долине Теней рассказал нам старик?
– Да, – ответил Божественноликий. – Он обрисовал это место очень подробно. И в его молодости долина действительно могла быть заброшенной, потому что люди, жившие в ней, оставляли её на время.
– Расскажи нам об этих людях, – попросил Старейшина. – Их много?
– Нет, – сказал Божественноликий. – Как же их может быть много, когда они живут в узкой долине в окружении бесплодных гор? Но они, как мужчины, так и женщины, отважны, сильны и прекрасны. Когда-то они жили в чудесном месте – в Серебряной долине, но это название ни о чём не напомнит вам, как если бы оно пришло из легенд. Там они были богаты и счастливы, но на них напали жестокие люди, смуглолицые, как их прозвали. Завязалось сражение, но врагов было больше, и многие из Серебряной долины погибли или были взяты в плен, но некоторым удалось бежать, и они вернулись по горным тропам в Долину Теней, где много лет назад жили их предки. Это случилось десять лет назад. Теперь их старые враги вышли за пределы Серебряной долины и начали рыскать по лесу в поисках добычи. При случае жители Долины Теней нападают на смуглолицых и безжалостно убивают их, словно гадюк или драконов – на самом деле, смуглолицые ещё хуже. Отважные воины из Долины Теней знают наверняка, что их враг замышляет напасть на Дол и разграбить его. Смуглолицые уже поступали так с теми, кто жил ближе к ним. Они убьют наших мужчин, возлягут с нашими женщинами против их воли и поработят наших детей. Всех, кто попадёт к ним в руки, они замучают так, что смерть покажется пленникам желаннее жизни. А потому, о, старейшины Стражи и все жители Дола, вам надлежит сейчас принять решение, как поступить, и принять быстро.
Вновь раздался гул – но исходил он не от испуганной толпы, а от людей, размышлявших, как им поступить. Впрочем, никто так и не вышел вперёд со словом, пока не заговорил сам Старейшина:
– А когда ты впервые встретил людей из этого благородного народа, сын?
– В конце прошлой осени, – ответил Божественноликий.
– Если так, то тебе следовало рассказать нам об этом раньше.
– Да, – согласился юноша, – но я ничего не знал о них или, вернее, почти ничего вплоть до последних двух дней. Во время моих странствий по лесу, осенью, я наткнулся на некоторых людей из этого народа. Их домом тогда была хижина в сосновом лесу. Они встретили меня приветливо и гостеприимно: накормили, напоили и уложили спать. И пригласили весной прийти в Долину Теней, где я бы узнал о них побольше, чего я и сам желал, ведь люди эти мудры и прекрасны. Я считал, что те, кого я встретил, обыкновенные изгои, лишившиеся своего племени и живущие вне закона, но изгнанные не с позором, а потому ждущие истечения срока, когда им позволят вернуться. Я ничего не знал тогда об этом народе и о его врагах, и только два дня назад, когда вновь встретил их в Долине Теней, узнал обо всём этом. Кроме того, думаю, вскоре и вы сами увидите их вождя в нашем городе – он хочет поговорить с нами. И ещё: думаю, воины в одежде из тёмной шерсти, что помогли тогда в лесу Ликородному и его отряду, были именно из этого благородного народа – они разыскивали своего врага. Мне рассказали, что они вернулись с битвы в лесу, в которой убили нескольких своих врагов. Теперь я рассказал вам всё, что важно знать.
Вновь воцарилась тишина. Железноликий сел, размышляя над тем, какой вопрос задать своему сыну, и тогда один из жителей Верхнего Дола по имени Песчаный Двор вышел вперёд и произнёс:
– Скажи, Златогривый, насколько велик этот народ? Я имею в виду, сколько их мужчин могут держать оружие?
– Хороший вопрос, сосед, – кивнул Железноликий.
Божественноликий ответил:
– Совершеннолетних мужчин-воинов может набраться человек сто, но кроме них будет ещё около сорока-шестидесяти способных к битве женщин, что не откажутся помочь, и большинство из них на поле брани лишь немногим слабее мужчин, хотя, вероятнее, и не слабее вовсе – ведь они очень меткие лучницы. Более того, наберётся ещё десятка два юношей в возрасте двадцати лет, которые в случае войны не усилят дома.
– Это воинство невелико, – молвил Старейшина. – Впрочем, если они верят, что в битве потеряют немногое, а оставшись дома, совсем ничего не приобретут, то они сделают всё, чтобы добиться своего. И сделать это им будет легче, если они втянут в свою ссору какой-нибудь другой доблестный народ, большего числа, чем они сами. Я не удивляюсь, сын мой Златогривый, что они были добры к тебе, если они знали, кто ты.
– Они знали, кто я, – кивнул юноша.
– Жители Дола! – воззвал Старейшина. – Есть ли у вас, что сказать? И есть ли у вас чем подтвердить сказанное?
На эти слова отозвался Скрипач:
– Вы знаете и видите: я уже слишком стар и, так сказать, не гожусь для войны. И всё же, если бы я смог как-нибудь добраться до поля битвы – на своих ли двоих или на четырёх какого-нибудь животного – я бы бился с этими лиходеями! Я бился бы с ними, даже если бы смог нанести только один удар! Старейшина, думаю, мы дурно поступим, если не попросим благородный народ из Долины Теней стать нам в этой войне товарищами по оружию. Подумай, кем бы они ни были, они знают образ жизни наших врагов, знают горные проходы, знают самые короткие и безопасные дороги через горы и болота. Пусть даже их не наберётся много, разве они не будут стоить для нас целого войска?
Все одобрительно закричали в ответ на слова старика: в сердцах воинов укрепилась ненависть к смуглолицым, посягнувшим на счастливую жизнь в Доле, и чем больше росла эта ненависть, тем крепче становилась их любовь к отважному народу.
