Сказание о Доме Вольфингов

– Это верно, – откликнулся Рыжебородый с Бугров, – но послушай, Могучеродный, мы ведь простые землепашцы и не часто покидаем наши луга и поля. И сейчас я думаю о том, что наступил май, и мои мысли всё больше занимает сенокос. А вот ты, – тут он покраснел, – сдаётся мне, вряд ли у тебя много дел помимо дел вождя, а мы знаем, что все их нетрудно и отложить.

Могучеродный рассмеялся. Увидев это, рассмеялись и другие – иначе они сдержали бы свой смех ради приличия.

Могучеродный же ответил так:

– Нет, о, вождь Дома Серпа, это не совсем правда: теперь, когда наступил мир, я скорее стану кем-то вроде землепашца. Более того, не сомневайся, я сделаю всё возможное, чтобы вновь увидеть долину, ведь только горы никогда не смогут встретиться.

Божественноликий отвечал Могучеродному, мягко улыбаясь:

– Всё ли забыто сейчас, столько дней спустя после того, когда мы впервые узнали оружие друг друга?

– Да, всё. Теперь случилось предсказанное мною в Долине Теней. Я говорил тогда: возможно, ты искупишь то, что прошло. Ты и в самом деле был сердит на меня за те слова. Но послушай, тогда я был старше тебя и мог предостерегать. Но теперь, хотя и прошло совсем немного времени, меч в твоих руках свершил великие дела, и к возрасту твоему многое прибавилось. Гневливость покинула тебя, а мудрость в тебе возросла, и я теперь скажу так: пусть жители Дола любят народ Серебряной долины так, как я люблю тебя! Тогда всё будет хорошо.

Божественноликий обнял Могучеродного, и поцеловал его, и отвернулся к Камнеликому и своему брату Ликородному, стоявшим пред воинами рода Лика. В тот момент к нему подошёл Старейшина. Вид у него был печальный и серьёзный, он грубо толкнул военного вождя, но не произнёс ни слова.

Заревели рога пастухов, и воины под крики жителей Серебряной долины двинулись в путь. Некоторые из числа жителей Леса плакали, видя, как их друзья покидают их.

Когда же передовые отряды прошли так далеко, что в путь смогли выступить и воины дома Лика, к вождям внезапно подошёл сказитель с флейтой. Все смотрели на него дружелюбно, ведь он участвовал в схватке наравне с остальными. Этим утром со сказителем было несколько человек, научившихся петь вместе и знающих искусство менестреля. Сказитель повернулся к ним и кивнул, а когда воины двинулись вперёд, он провёл смычком по струнам и запел так:

Мы возвращаемся в родимый, милый Дол,
В свои дома, мы живы. Мир и счастье
Народ могучий в сей борьбе обрёл,
Пройдя сквозь годы, бури и ненастья.

Мы оставляем павших братьев здесь:
Щиты пробитые и пепел. Как же смело
Они сражались и ожили днесь
В сказаниях. Весною, кончив дело

На поле и в загоне, будем мы
Петь о клинках, сломавшихся до срока.
Когда лишь свечи жёлтые из тьмы
Сияют, в эти пламенные строки

Вплетутся имена – мы помним их,
И радость нашей жизни не угаснет.
Те, кто от рабства защитил живых,
И мёртвыми к той радости причастны.

Когда со склонов пёстрые стада
Погоним к дому, мы споём о сечи,