И зашагал Халльблит вперёд, высоко вскинув голову, а вороны летали над ним, громко каркая, словно отвечали на его песню по-дружески.
Вскорости после того тропа резко свернула в сторону, к утёсам, и пилигримы изрядно опешили, но Халльблит побежал вперёд и увидел, что в стене камня разверзлась пещера и к ней подводит дорога: так что юноша обернулся и окликнул своих спутников, и те ускорили шаг и вскорости оказались перед входом в пещеру, во власти радости и сомнения, ибо подумали, что, вероятно, достигли врат Сверкающей Равнины, но, может статься, что и врат смерти.
Удручённый пилигрим повесил голову и молвил:
– Уж не подстерегает ли нас новая ловушка? Что станем делать? Ждёт ли тут что иное, кроме смерти?
Отозвался Старейший из Старцев:
– Разве смерть не подступила уже и справа, и слева, ровно так же, как измена окружает трон короля?
А второй подхватил:
– Да, мы – словно воинство, для которого нет иного пути, кроме как через вражеские полчища.
Но Халльблит рассмеялся и ответствовал:
– Так что же вы оробели? По мне, ежели здесь смерть, так скоро же закончились мои поиски.
С этими словами он первым вошёл во тьму пещеры, и едва люди оставили за спиною свет дня, вороны с карканьем закружились над утёсом. Пещера поглотила дорогу, и день, и ход времени утратили для странников смысл; но они шли вперёд и вперёд, выбиваясь из сил, едва передвигая ноги, однако отдыхать не решались, ибо позади ждала смерть. Порою казалось путникам, что слышат они шум воды, и иногда – пение птиц; а Халльблиту мерещилось, будто зовут его по имени, и тогда подавал он голос в ответ; но, едва затихало эхо, снова воцарялась тишина.
Наконец, когда, передохнув малость, они снова побрели вперёд, Халльблит воскликнул, что в пещере сделалось светлее, так что путники заторопились дальше, а свет становился всё ярче, и со временем странники снова смогли видеть друг друга и смутно различили очертания пещеры,
