Тяжёлый, чёрный дым. Вначале я Остановился, подтянул ремни И осмотрел оружие, копьё Надёжное взял в руку. Сердце Моё заныло, ибо этот столб Не мог быть дымом от обычного костра, Зажжённого, чтобы поджарить мясо. Я подождал немного и подумал, И повернул к холму, и на вершину Как можно осторожнее взобрался, И, там укрывшись, посмотрел я вниз. Над крышей дома старого огонь Пылал, а за оградой и вокруг Лежали павшие, те, что смелее всех С врагом сражались, а посередине Висела длинная верёвка, и на ней Качалось тело женщины прекрасной, А также милых дев, детей тела, Как рыбы, что рыбак нанизал к ночи На крепкую лозу. И гнев меня В мгновенье ослепил тогда. Трусливых Невольников увидел я, одетых В железную броню. Они ходили Вокруг, как ходит враг, закончив битву, И понял я – во всём они виновны. И тотчас, сжав поводья в кулаке, Что было духу поскакал с холма, Чтобы погибнуть, но забрать пред этим Чужую жизнь, чтоб нанести удар Могучий перед смертью. Вот на склоне Перед собой увидел я врага. В железном шлеме и с щитом железным, Он что-то прокричал на непонятном, Чужом мне языке, и в тот же миг Сверкнул его короткий меч на солнце, И я увидел к склону подбегавших Людей. Их было пять. Я метко бросил Своё копьё. Раздался звон щита, И поражённый воин покатился К ограде бывшей Хундингов, а я, Увидев его кровь, вдруг отрезвел, Во мне тогда проснулась жажда жизни, И, развернув коня, я прочь от них Помчался, не заботясь о дороге. Остановился я на дне лощины, Когда погоня стихла за спиной. Прислушавшись, я разобрал свист ржанки И песнь дрозда в терновнике. Но вдруг Всё смолкло, и ко мне из-за кустов
