разговаривать, не слышала и не понимала, о чем меня спрашивают. Позвонил Копылов, безрадостным голосом сообщил, что маньяка взяли. Им оказался дворник Туркулец, который нашел и второе тело. На одежде и руках у него были обнаружены следы крови. Его объяснения о том, что он измазался, когда хотел помочь девушке, в расчет не приняли. Он уже давал признательные показания. И Толя делал мне одолжение, заранее предупредив, чтобы я не лезла в дело со своей научной правдой. Я сказала Толе спасибо и отключила телефон. Копылов мне больше был не нужен, а Фауст… я знала, что он мне точно не позвонит.
Ребята из баллистики отлили две пули. Я объяснила причуду тем, что провожу исследование по проникающим ранам. Ребята не поверили, но бутылка коньяка сняла все вопросы.
День тянулся невыносимо долго. Ничего не происходило.
Рабочие часы кончились. Я приехала домой и села в кресло. Мне захотелось, чтобы Фауст вышел из стены или зашел с балкона, хотя я и понимала, что это невозможно, ведь я живу на пятом этаже. Я бы не поверила своим глазам. Впрочем, он бы наверняка смог все объяснить, и я бы приняла его фокус как факт. Очевидный и невероятный. Ведь я и так слишком многое уже приняла как факт.
Фауст позвонил в дверь. В прихожей и гостиной он вертел головой, как нормальный человек, оказавшийся в незнакомом месте. Не хватало еще, чтобы он высказался про мою обстановку, которой не было. Сегодня он явился в дурацком широком плаще, застегнутый на все пуговицы.
— Они взяли дворника, — поторопилась я объявить ему новость. — Туркулец подпишет признательные показания, получит до десяти лет строгого режима. Если не пожизненное.
— Я говорил с ним, — ответил Фауст, усаживаясь в мое кресло, не сняв плаща.
— Где говорили? Когда? — Эти глупые вопросы вырвались сами собой. Рядом с ним я вела себя как обычная безмозглая девица.
— В КПЗ, эксперт Чернова. Вам же известно, где держат маньяков.
— И вы ничего не сказали им? Промолчали?
— С дворником все будет хорошо. — Фауст протянул руку к журнальному столику и верным движением подхватил пули. Как он их увидел? Когда он прошел в комнату, я специально положила их между стопками книг и научных журналов. Да, позволила себе этот маленький эксперимент. И он вполне удался. Пора уже мне перестать удивляться.
Фауст подбросил и поймал пули.
— Отличная работа, — сказал он, пряча пули в карман плаща.
— Что будем делать?
— Ждать, эксперт Чернова.
Словно подчиняясь приказу, я подошла к дивану и легла, вытянувшись в струнку. Мне совсем не показалось это странным. Мне уже ничто не казалось странным. Главное, что Фауст был рядом.
Я закрыла глаза…
Время словно исчезло.
И вот зов пришел снова.
Теперь я не боялась, я шла за ним. Я знала, что будет. И я знала, что это случится. Он приближался, он был рядом, он шел за мной. Он был зол, он должен был закончить то, что ему помешали совершить. Я не знала страха. Потому что была уверена: сейчас все закончится.
Между ним и мной встал Фауст.
Я вернулась из мглы и увидела, как он борется с чем-то невидимым. Что-то прижало его к земле и все ниже пригибало расставленные руки. Под разодранным плащом у Фауста оказался… бронежилет, причем жилет закрывал и горло. Значит, Фауст все же человек, — подумала я, — и боится за свою жизнь. Он резко толкнул что-то ногой, и ко мне подлетел огромный револьвер.
— Стреляй! — задыхаясь, прокричал Фауст.
Я подняла тяжеленное оружие, удерживая его двумя руками.
— Стреляй! В лицо! Сейчас!
Я дважды нажала спусковой крючок.
Тьма над Фаустом сгустилась и обрела форму существа, стоявшего на широко расставленных лапах. Волк-вожак казался перед ним щенком. Я никогда не забуду то, что увидела. Потому, что никогда не забывала этого. Сколько бы ни прошло лет. Это было то, что кралось ко мне в детских кошмарах. В детстве я очень боялась монстра, которого выдумала после чтения немецких народных сказок и «Жизни животных». Выдумала и не могла прогнать: оборотень котоволк, пожирающий маленьких девочек… Ой, мамочки!.. У меня же нет волшебной палочки!
Существо не изменилось. Я узнала его огненную пасть. Я узнала глаза бездонной черноты. Я узнала торчащую дыбом шерсть.
Один за другим грянули два выстрела. Через мгновение я увидела, как от пуль по огромному телу растекаются огненные ручейки, пожирая существо. Ему было больно, оно извивалось, ревело и стонало, но от его усилий спастись серебро только быстрее уничтожало его. Существо издало надрывный вой и развеялось пеплом по ветру.
