Пальчики герцога нашлись в картотеке российского тюремного ведомства. Под личиной владельца замка Виттенштоль скрывался ранее неоднократно судившийся Моисей Пейсахов Заславский, мещанин города Новомосковска Екатеринославской губернии. Почти год назад господин Заславский бежал с каторги, где отбывал наказание за разбойное нападение, и посему с лета прошлого года находился во всеимперском розыске.
Мартен Легран, следователь городской прокуратуры Ниццы, был еще совсем молодым человеком. Он внимательно выслушал Кунцевича и обещал оказать ему полное содействие как в аресте Заславского, так и в улаживании всех дипломатических и юридических формальностей.
Кунцевич попрощался было со следователем, но вдруг остановился в дверях:
— Скажите, месье Легран, а не случалось ли за последние несколько месяцев на территории подведомственного вам района убийств, до сих пор не открытых?
— Знаете, в Ницце убийств происходит мало, и почти все они очевидны — убивают у нас в основном либо в пьяной ссоре, либо из ревности. Обычно мы отыскиваем убийцу в день совершения преступления. Поэтому за весь текущий год неоткрытым у нас числится только одно насильственное лишение жизни.
— Не могли бы вы мне рассказать, при каких обстоятельствах оно произошло?
— Я и сам бы хотел знать. Сначала никто из нас не подозревал, что это убийство. Видите ли, у нас во время сезона обязательно несколько человек потонет, в основном из числа туристов — наши ребята и плавают отменно, и купаются редко, им в сезон не до водных процедур. Обычно утопленник несколько дней болтается в море, пока его или не прибьет к берегу, или не вытащат сетями рыбаки. Но о самом факте утопления полиция узнает в тот же день, когда оно происходит — нам об этом сообщают друзья или родственники утопшего, ведь редко кто отдыхает на курорте не в компании, да и купаются все в людных местах. Поэтому я немного удивился, когда в августе, по-моему, двенадцатого это было, мне сообщили об обнаружении рыбаками трупа неизвестного — ведь о самом несчастном случае нас в известность никто не ставил. Я прибыл на берег и удивился еще больше — труп был не в купальном костюме, а в самом обычном. Вскрытие показало, что бедняга был убит точным ударом какого-то острого тонкого предмета, предположительно шила, прямо в сердце, кроме того, на трупе было обнаружено множество кровоподтеков и ссадин. Личность погибшего так и не была установлена. Я велел земле его не предавать. Он до сих в прозекторской нашей больницы, заморожен. На днях я все-таки хотел дать разрешение на его захоронение — уж очень дорого обходится эта заморозка.
— А разве при погибшем не было документов?
— Его карманы были пусты.
— А нельзя ли мне с моим коллегой осмотреть тело?
— Сделайте милость. Вот только… Лицо у него сильно рыбами попорчено.
Дактилоскопировать труп не представилось возможным — его пальцы тоже пострадали и от рыб, и от морской воды.
— Дактилоскопия, конечно, дело хорошее, но и старый добрый бертильонаж еще рано списывать в архив, — сказал Кербель, доставая из своего саквояжа необходимые инструменты. Через пятнадцать минут священнодействий он выдал заключение: — Господин надворный советник, сообщаю, что все произведенные мною измерения тела неизвестного мужчины полностью соответствуют данным, содержащимся в антропометрической карточке мещанина города Лодзи Ежи Станиславова Песецкого, сорока шести лет. Кроме этого, совпадают и приметы. Совпадает ли цвет глаз, сказать не могу, в связи с отсутствием таковых. У меня все.
После того как Кунцевич раскрыл свою личность и показал Заславскому телеграмму из Департамента полиции и разыскной циркуляр, вся спесь с бывшего герцога слетела.
— Душу облегчить не желаете, Моисей Пейсахович? Об убийстве Песецкого рассказать не хотите ли?
— Вы что, ребе, чтобы я вам исповедовался? И о каком убийстве какого Песецкого вы говорите?
— Я понимаю, что улик у нас нет и что без вашего чистосердечного признания мы на вас убийство Песецкого не повесим…
— А раз понимаете, так чего об этом разговоры разговаривать? — перебил чиновника Заславский.
— Да нет уж, давайте поговорим. Вам нравится во Франции?
— К чему этот вопрос?
— Здесь очень приятный, мягкий климат, не находите? Гораздо лучше, чем в Сибири. А уж тамошнюю и здешнюю зимы и сравнивать нельзя! А зима не за горами. Вы только представьте: мороз, ветер, кандалы, этап, каторжная тюрьма, а потом — какая-нибудь деревня Кукуево в Туруханском крае, где вы много лет будете сходить с ума от тоски.
Заславский закрыл глаза и затряс головой:
— Хватит! Замолчите! Грешно издеваться над человеком, находящимся в полной вашей власти.
— Я и не думал над вами издеваться. Я просто попытался напомнить вам то, что вас ждет. Прошу извинить, если картина получилась слишком яркой. Но нарисовал я ее отнюдь не для того, чтобы над вами издеваться. Я хочу подсказать вам в обмен на откровенный рассказ про манускрипт, как всего этого избежать.
Заславский смотрел на сыщика недоверчиво:
