Зурим замолчала. Было видно, как воспоминания о тех днях невыносимо терзают душу.
– Я каждую ночь проводила в слезах, не могла принять волю небес, не могла смириться, что никогда-никогда не стану матерью. И вот накануне обряда Абеллиин снова пришёл ко мне.
Зурим опять начала бить дрожь.
– Я решилась, Глаш. Невесты ночи после обряда уже не могут забеременеть. У меня оставалась последняя возможность. Я знала, как неприятна близость с человеком, который не является твоим суженым, но я всё стерпела ради того, чтобы получить шанс стать матерью.
Глафира прижала подругу к себе. Что ж так светила-то подкачали? Что ж эти дневные и ночные поставили перед таким поганым выбором? Но Зурим молодец. Пыталась бороться с системой, как могла. Она боец.
– Однако Абеллиин разгадал мой план. Перед тем как уйти, заставил выпить снадобье на основе яда жёлтого пустынного паука. Просто влил мне его в горло.
– Противозачаточное зелье? – догадалась Глаша.
– Да. Моя последняя надежда рухнула.
– Но, получается, снадобье не подействовало?
– Снадобье действует стопроцентно. Не понимаю, как так получилось. Возможно, Абеллиин перепутал бутыльки.
Зурим немного помолчала, потом сказала с философской грустью:
– Знаешь, Глаш, никогда не думала, что можно быть счастливой и несчастной одновременно.
Глафира понимала, что подруга имеет в виду. Она так мечтала о ребёнке. Пошла на хитрость, переступила через себя, наплевала на дурацкие законы своего мира ради счастья стать матерью, а теперь, когда узнала о будущем малыше, радость перечёркивается тревогой потерять только что приобретенную любовь и надежду на семейное счастье. Глаша не представляла, как Бриус отреагирует на неожиданную новость. Она полагала: пока он вряд ли догадался, что доктор имел в виду. Но когда узнает, не передумает ли связывать свою жизнь с Зурим. Будет ли готов к тому, чтобы воспитывать её малыша как своего? Будет ли способен полюбить его так, как восточная красавица полюбила Лаймиетту? В любом случае известие будет для него шоком. Даже для Глаши новость показалась поначалу убийственной. Но если чувства принца к Зурим глубоки и искренни, то он должен осознать, что ребёнок никак не может стать препятствием для счастливой жизни – наоборот.
– Глаш, как думаешь, Сильвий разочаруется во мне, когда узнает?
Зурим опять начало трясти. Чёрт! А ведь в её положении нельзя волноваться.
– С чего вдруг разочаруется? – попыталась поддержать Глаша. – Разве ты разочаровалась в Сильвии, когда узнала, что у него есть дочь?
– Нет, наоборот, обрадовалась.
– Вот и он обрадуется.
– Думаешь? – недоверчиво посмотрела Зурим.
– Конечно, – голосом, полным оптимизма, заверила Глафира. – Только надо его сначала к этой радости немного подготовить, – осторожно добавила она.
У Глаши уже созрел план действий. Правда, он опять был связан с Крайсом. Видно, не судьба ей держаться от него подальше. Но Крайс, как недавно выяснилось, не просто друг, он родной брат Бриуса. А, значит, знает его лучше, чем кто-либо другой, плюс наверняка желает ему счастья не меньше, чем Глаша своей подруге. Крайса можно сделать сообщником в деле обеспечения счастьем этих двоих.
Пришлось опять дать команду Зурим не переживать и спокойно дожидаться возвращения подруги, а самой отправиться в разведку боем.
Первым делом заглянула в соседнюю комнату к Агнессе и Киприс, предупредила, что сегодня их с Зурим на репетиции «Золушки» не будет, но чтобы девочки не расслаблялись и готовились как следует, потому что их роли ключевые для успеха всей постановки.
Потом нашла Крайса и сказала, что если он не передумал проводить её в лазарет навестить девушек, то она готова. Ей казалось, говорить на деликатную тему легче в пути, чем сидя рядом на небольшом диванчике в комнате Крайса. Там у него мысли могут постоянно не на те темы перескакивать. Да и проведать девушек действительно не помешает.
Глава 45
Количество братьев
Лазарет оказался всего в десяти минутах ходьбы от дворца. По дороге Крайс развлекал Глафиру местными медицинскими байками, и она никак не могла подобрать подходящий момент, чтобы начать деликатный разговор.
Когда подошли к зданию с весёлыми голубыми стенами и синей крышей, которое и оказалось больницей, Глаша к нужной теме так и не подступилась. Пришлось отложить её на обратную дорогу.
Внутри лазарет выглядел ещё красочнее, чем снаружи. Совсем не походил на медучреждение. Обшитые деревом стены, огромные окна от пола до потолка с видом на сад, лёгкая плетёная мебель, много зелени.
Палата Барбы и Ядалины оказалась на втором этаже. Крайс проводил Глашу до двери, а сам пристроился в кресло:
