– То есть ты не терял времени даром ни до свадьбы, ни после?
– Долгая история, брат Кирилл. Я не люблю трепаться, но мне нравится и говорить с тобой, и слушать тебя.
– У тебя отличный вкус, брат Сапожник.
– А если совсем честно, я позвонил, чтобы сказать спасибо за то, что ты поставил по моей просьбе «Танго «Черная каракатица». Это прекрасная песня.
– Спасибо нужно говорить музыкантам, брат Сапожник.
– Безусловно. Но тебе – тоже. Я очень люблю эту песню.
– В таком случае, уверен, мы с тобой еще не раз ее послушаем, брат Сапожник.
– Договорились, брат Кирилл!
Punto
– Ну, что, братья-полуночники, сегодня мы с вами говорили о мести. О том, на что вы готовы пойти, чтобы поквитаться с обидчиками. И что вам довелось пережить, когда обидчиками оказывались вы. И мы с удивлением узнали, что когда мстите вы, как правило – исподтишка, получается смешно и весело. Когда мстят вам – грустно и печально. Не значит ли это, что о кинжал мести легко порезаться? Всегда найдется тот, кто придет за вами и заставит заплатить. А может, заплатить гораздо больше первой ставки. Маленькая спичка часто становится причиной большого пожара, подумайте об этом, когда соберетесь ее зажечь. А пока – мира вам, братья-полуночники. Мира и добра.
Кирилл выключил микрофон, снял наушники и оттолкнулся ногами, отъехав на пару шагов от стола. Остановился и потер пальцами виски.
Сегодня получился странный эфир, и завершился он странной болью в голове – неприятной, идущей изнутри, словно кто-то впрыснул между полушариями пару кубиков серной кислоты. Откуда взялась боль? Непонятно. Обычно Кирилл заканчивал шоу на мощном подъеме, чувствуя невиданный прилив сил, но сегодня появилась боль, как раз в тот момент, когда брат Сапожник позвонил второй раз, и немного смазала удовольствие от разговора. Не от работы, а от разговора – так Кирилл воспринимал свои эфиры.
Боль приклеилась крепко, уходить не собиралась…
«Выпить?»
Честно говоря, не хотелось, но с каждым мгновением идея становилась более и более привлекательной. Кирилл почти поверил, что крепкий алкоголь нейтрализует застрявшую в голове кислоту, и решил предложить Иоле заехать в ближайший бар.
«Так, наверное, и становятся алкоголиками…»
– Было здорово, – подал голос звукооператор.
– Спасибо.
– Как всегда.
– Я стараюсь, – рассмеялся Кирилл.
– Тебе сказали, что рейтинг «Первого Полночного» почти сравнялся с дневным шоу?
– Это хорошо?
Звукооператор на несколько секунд замолчал, изумленно таращась на Кирилла, а затем покачал головой:
– Ты как маленький.
– Иногда задаю детские вопросы, – не стал скрывать Кирилл.
– Да, я помню… – Оператор улыбнулся: – Твой рейтинг не просто хорош – он великолепен. Люди специально не спят, чтобы послушать тебя и поговорить с тобой. Ты как чертов проповедник.
– Может, просто проповедник? Чертов проповедник звучит не очень.
– Можно и так. Твое шоу гребет лайки, как пылесос.
– Отлично.
– Можешь даже утренних подвинуть.
– Зачем?
Рейтинг – бог медиа. И некоторые менеджеры уже намекали, что Кирилл занимает не соответствующее своей популярности место в сетке вещания. А он лишь улыбался и отвечал, что является типичным «ночником» и комфортно себя чувствует только в небольшой аудитории.
– «Утренние» работают, как стахановцы, что бы ни случилось, они в эфире. А я не всегда в настроении шутить, поэтому иногда эфиры получаются грустными, – привычно ответил Кирилл. – Я нечасто ставлю рекламу и кручу только те песни, которые задевают меня или ложатся в тему разговора. Мне нечего делать в утреннем шоу.
– Другое шоу – другие деньги.
– Мне хватает.
– Нашел себя?
