Ворота, разумеется, оказались закрытыми, но Барадьер дерзко посигналил, требуя охранника к себе, а когда тот подошел к водительской дверце массивного внедорожника, продемонстрировал удостоверение офицера ФСБ и веско произнес:
– При исполнении.
– Вам нужно проехать? – сглупил охранник.
– Нет… я приехал показать тебе удостоверение! – грубо рявкнул Барадьер. – У художника гости были?
– У Бергера? – окончательно запутался несчастный.
– У Рембрандта! – наемник вел себя несдержанно, как человек, вынужденный, в основном, общаться с глупыми подчиненными и сильно от этого уставший. – У тебя здесь сколько художников числится?
– Один.
– Вот о нем и рассказывай.
– Фургон в полдень приехал, черный, в кабине двое, есть ли люди внутри – не проверял.
– Ага… Ну, давай посмотрим, что у тебя за фургоны разъезжают по территории, – Барадьер убрал удостоверение и распорядился: – Открывай.
– А что предвидится? – робко поинтересовался охранник.
– В обозримом будущем предвидится наступление октября.
Наемник подмигнул растерянному собеседнику, проехал внутрь и остановил внедорожник в трех домах от участка художника.
– Фургон, действительно, есть.
– Может, сантехники? – предположил Виссарион.
– Может, и сантехники, – не стал спорить Барадьер. – К счастью, не из бригады Лаврича.
– Откуда ты знаешь?
– Ребята дьяка-меченосца не стали бы прятаться, – объяснил наемник. – У калитки обязательно торчал бы боец из охранки «МечП» с официальным дробовиком под мышкой.
– Пожалуй…
– А эти в засаду сели, ждут нас и стрелять начнут без предупреждения.
– По нам? – зачем-то уточнил Обуза.
– По нам.
– И что?
– Ничего. Ты же не просто так меня позвал. – Барадьер вышел из машины, огляделся, вычисляя видеокамеры, встал так, чтобы не попасть ни под одну из них, и ухмыльнулся: – Готов к колдовству, ушастый?
– Я не ушастый!
– Тогда смотри.
Обуза знал, в чем заключается главное умение спутника, но никогда не видел, как Барадьер клонирует себя. Или дублирует. Или делится. В общем… Страшная смерть проклятого палача наделила его потомков умением создавать четыре копии, абсолютно идентичных оригиналу во всем, включая одежду и оружие. Наемник оперся рукой о машину, прочитал заклинание, закрыл глаза и шумно выдохнул:
– Первый!
В следующий миг его фигура расплылась, словно была соткана из плотного тумана, затрепетала на легчайшем ветру, затем вновь сконденсировалась, но уже не в одного, а в двух Барадьеров – рядом с первым встал двойник.
– Нравится? – поинтересовался оригинал, вытирая со лба пот.
– Трудно? – спросил букинист.
– Неприятно, – с усмешкой ответил наемник. – Ощущение такое, будто четвертуют.
– Извини.
– Расслабься, ушастый, я делаю это за деньги.
– Я не ушастый!
– Второй!
И вновь – дрожащая на ветру фигура, хриплый вздох, болезненный стон, а затем – еще одна копия, хладнокровно взирающая на тяжело дышащего наемника. Второй дубль дался Барадьеру заметно тяжелее, и Виссарион от души пожалел беднягу, которому предстояло пережить еще две болезненные процедуры.
– Третий!
Обуза отвернулся.
– Четвертый!
