Я непроизвольно поежилась и бросила слегка затравленный взгляд на приоткрытую дверь в квартиру. Входить туда стало немного страшновато. И самое обидное, что Аржис прекрасно видел все эти чувства на моем лице.
— Например, твое присутствие. — Я все же смогла взять себя в руки. — Откуда ты здесь? Опять будешь меня охранять?
Не то чтобы я категорически против, просто…
Спросила и запнулась. Просто увидела в его руке чемодан. Не мой, что примечательно. Этот был коричневый, малость потертый и совсем не такой большой. Правильно, мужчине вещей надо меньше, особенно если в нескольких кварталах у него есть целый дом.
— Вроде того, соседка, — криво усмехнулся Аржис и попытался скрыться в квартире напротив.
Мой вопрос догнал его на пороге:
— Но… зачем?
— Ситуация до сих пор вертелась вокруг тебя. — Новоиспеченный сосед оказался прямолинеен. — И я подумал, если держаться рядом, шанс поймать убийцу будет больше, чем если наблюдать за всем со стороны.
Пришлось плотно сжать губы, чтобы не стоять с приоткрытым от возмущения ртом. Чувствовать себя наживкой как-то не очень приятно. Но Аржису было мало дела до моих чувств, он уже скрылся в своих временных владениях.
Появление соседа прогнало часть страхов. Однако уснуть все равно не удалось: я ерзала под одеялом, прислушивалась к малейшему шороху за стеной, ругала себя и усилием воли переключалась на эскизы будущих кукол, которые надо будет разослать заказчикам всего через пару дней.
Но управлять собой было не так просто. И мысли то и дело возвращались к Аржису.
Его отношение злило, но в то же время его личность интриговала.
В итоге сон сморил меня под утро, когда же прозвенел будильник, я готова была весь свет проклясть… Правда, лучше бы ограничиться только одним его представителем.
— Доброе утро, куколка! — Он словно специально подгадал момент, когда я выйду, чтобы тоже появиться на лестнице.
— Перестань меня так называть! — Я дала волю плохому настроению и не преминула обжечь грубияна неприязненным взглядом.
С него как с гуся вода.
— Куколка ты и есть. — Улыбка, наверное, должна была считаться обаятельной, но шрамы не давали сложиться нужному впечатлению. — Посмотри на себя, все эти наряды, каблуки, духи, идеальный макияж в любое время суток… И такая зажатость, приверженность правилам. Ты похожа на одно из своих творений.
Доля истины в его словах, может, и была, но я не сочла нужным об этом задуматься.
— Это только твое мнение, — ответила сдержанно, заперла дверь на ключ и стала спускаться.
— Хотя бы изредка напоминай себе, что ты больше не в плену у этих Одингов и можешь иногда расслабиться, — не желал идти на попятную Аржис. — Позавтракаешь со мной?
В кофейне? На виду у всех?! Мало мне кости перемывали!
Только тут вспомнила, что так и не выяснила, что о нас написали в газетах.
— Извини, у меня много работы, — ответила с достоинством. — Смогу позволить себе только купить что-нибудь и взять это с собой в мастерскую.
Мы как раз спустились и вышли на улицу. Спорить Аржис не стал, отрывисто кивнул и зашагал к автомобилю.
Ну а я вздохнула с облегчением, предрекая себе спокойный и обыденный день.
Первое время все так и шло. Я связалась с заказчиками, выяснила их предпочтения и засела за эскизы. Работы предстояло много, и это воодушевляло. Пожалуй, если бы не рыщущий у моего порога злодей, я бы даже порадовалась, что больше не могу видеть теней. Как выяснилось, считать себя обычной не так уж и неприятно.
Однако спокойствие мое вскоре было нарушено, а умиротворенное настроение — изрядно подпорчено.
— Какого черта, Ксилена? — Кажется, сначала раздался рык, а потом уже звякнул колокольчик — так спешил Дегейр высказать мне свое недовольство.
Оторвав взгляд от рисунка, я с некоторым недоумением обозрела взбешенного следователя. Припомнить, чем могла довести его до такого состояния, так сразу не удалось.
Если не ошибаюсь, это у меня был повод злиться…
— И тебе хорошего дня, Дег. — За последнее время в моей жизни произошло столько, что мелкие недопонимания давно перестали иметь значение.
— Издеваешься? — растревоженным хищником прошипел приятель, нависая над прилавком.
— Ничуть. — Пришлось немного отклониться назад, чтобы не тыкаться лицом в газету, которую он мне упорно совал.
