теперь выглядела едва ли не в три раза старше. Полноватая, в грубом домотканом платье и платке, из-под которого выбивались седеющие пряди, ее лицо покрывали редкие морщины. Это все из-за дара. Она, как мама, может лечить и колдовать, но и то, и другое забирает жизненные силы, молодость и красоту. Помню, в детстве, когда у меня самой ничего не получалось, я злилась и жутко завидовала сестренке, теперь же… Нет уж, лучше я буду в злачных местах теней разыскивать.
— В гости, — выдавила я из себя не совсем то, что хотелось сказать. — Пустишь?
Теперь, когда полноправная хозяйка здесь, стало можно, и я толкнула калитку… но та не поддалась.
— Нет, — холодно бросила Марена и обожгла меня взглядом. — Убирайся.
— Почему? — словно подталкиваемая невидимой силой, я отступила на шаг.
— У тебя руки в крови. Я вижу.
Холод усилился, вырвался наружу, окутал плечи.
Следовало предположить, что она до сих пор злится. В этих местах что-то меняется крайне редко.
— Чушь, — чуть более резко, чем следовало бы, возразила я.
— Я сон видела! — уперла руки в крутые бока наследница дара ведуний. — Ты виновна в смерти женщины. Уж не знаю, сама или натворила что, а бедняжка за это жизнью расплатилась, только убили ее. И знаешь, я не удивлена. Этим должно было закончиться после того, как ты нарушила клятву и сбежала в город. Мало наша мать тебя в чулане запирала и розгой секла, дурь так из головы и не вышла.
Рот наполнила горечь. В душе волнами стала подниматься злость.
Зря я сюда сунулась. Следовало знать, что некоторые вещи не меняются.
— А ты у нас теперь еще и провидица? — прошипела зло. — Видимо, неважная, раз не способна разобраться в своих собственных снах. Я помогаю находить преступников, оттуда и кровь.
Если предположить, что она действительно что-то видела, а не просто решила меня ужалить. Но мне хватило выдержки этого вслух не сказать.
— Это как же? — усмехнулась Марена. — Следователем работаешь?
— Нет, — я старалась сохранять спокойствие. — Ты же знаешь, у меня тоже есть дар. Я вижу призраков и могу с ними говорить.
Зеленые глаза сестры смотрели на меня со злой завистью.
— Опять ты все врешь, — покачала она головой. — И делаешь это настолько часто, что, кажется, сама себе поверила. Нет у тебя никакого дара, одна дурь в голове.
Пришлось плотно сжать губы, чтобы не вырвались злые слова. Детские, полузабытые обиды все еще были сильны. Вот уж не подумала бы!
— Уходи, Ксилена, — подвела итог разговору ведунья. — Вокруг тебя слишком много тьмы. Назад придешь, только если надумаешь исполнить давнее обещание и стать служительницей наших богов. Тогда я тебя пущу.
И, круто развернувшись, она скрылась в доме.
Еще с минуту я простояла в растерянности, разглядывая дом, в котором выросла. В отличие от детства, сейчас обиды быстро затухали, и на смену им стремительно приходило осознание того, что я поступила правильно. Видимо, надо было убедиться, что здесь мне места нет. Во всяком случае, такой, какая я есть, здесь меня никогда не примут. Даже сестра, и это больнее всего.
Ничего, теперь у меня есть другая семья. Ее должно быть достаточно.
Внутренней гармонии удалось достичь довольно быстро, и я неспешно побрела прочь из селения, обратно к станции. До ближайшего поезда еще хватало времени, да и ноги уже нещадно болели, поэтому шла медленно. Думала на сей раз в основном о себе.
Светлый Яр издавна считался поселением ведьм, ведуний, колдунов и прочих не чуждых магии элементов. Но, даже несмотря на покровительство древних богов, сегодня они могли разве что травки заговаривать и видеть вещие сны. Большего либо не умели, либо боялись себе позволить и громко осуждали городских магов, которые выучились в академиях и университетах. Мол, те поддались соблазнам, забыли богов.
Все чаще в ведьмовских семьях появлялись наследники без дара вообще. Мама потому и решилась на второй брак, что я оказалась никчемной. Разговоры с мертвыми не в счет, в них она не верила. Да я и сама поначалу сомневалась, много ли тех теней в деревне? Хорошо, если одна в несколько лет. Я колдовским премудростям не училась, в лес с матерью и сестрой не ходила даже за ягодами и травами, потому что ведуньи уверяли, что растения после моих рук вмиг теряют полезную силу, сидела дома, делала кукол из ненужных тряпок и потихоньку мечтала однажды уехать в город. Он манил, притягивал, обещал новую, счастливую жизнь. Но я и мечтать об этом всерьез поначалу не смела, никто никогда не уезжал из Светлого Яра на моей памяти. А позже, когда все-таки заикнулась матери, разразился страшный скандал с угрозами проклятием и розгой с чуланом в качестве последних аргументов.
Прошло несколько лет, прежде чем я поняла, почему на самом деле меня не отпускают.
Марена тоже оказалась слаба в магии. Училась она усердно и дело свое любила, это приносило определенные результаты, но возможности моей сестры были тем не менее ограничены. Такое уже случалось в других семьях — каждое следующее поколение оказывалось слабее предыдущего. Мама посоветовалась с другими женщинами, и ей подсказали выход. Чтобы древние боги влили силу в род, кто-то из семьи должен до совершеннолетия пойти в старый храм и посвятить всю жизнь служению богам.
