после твоего выкрутаса, это было бы меньшим из возможных наказаний.
– Ты мне и так хорошего леща закатил, – сказал я и потёр занывший от воспоминаний затылок.
– Ладно, проехали. Кто прошлое помянет… Смотри лучше сюда и запоминай. – Он показал на флюоресцирующую лужу. – Это «ведьмин студень», страшная штука. Если хоть одна его капля попадёт на кожу – кости превратятся в кисель. Не сразу, конечно, а постепенно, миллиметр за миллиметром, пока весь не станешь как осьминог. Страшная, болезненная, мучительная смерть, и спасения от неё нет, кроме своевременной ампутации. И то – если пострадала рука или нога. Так что думай в следующий раз, когда и куда камни пуляешь, – не преминул он отпустить шпильку в мой адрес, на что я скорчил в ответ недовольную гримасу.
– Так, с воспитанием закончили, теперь можно и перекусить. – Он достал из кармана камуфляжа два питательных батончика из армейского сухпайка. Один протянул мне, второй распаковал сам и принялся с аппетитом хрумкать. – Тут до лагеря недалеко: с километр от автобуса, – невнятно сказал он. – Думаю, нет смысла тратить консервы. Кишку заткнуть – и этого добра хватит.
После короткого перекуса Байкер щёлкнул застёжкой ремешка и вытащил из ножен сверкнувший металлом клинок. Подбросив, поймал его за тяжёлое лезвие, протянул мне рукоятью вперёд.
– Видишь вон те кусты? – Он показал взглядом на заросли тальника у кромки болота. – Выруби пару жердин потолще и возвращайся сюда, а я пока поищу подходящее для перехода местечко.
Нож Байкера вполовину превышал мой: по размерам и по виду он больше смахивал на тесак – таким легко не то что ветку, а даже ствол толщиной в руку перерубить. Он как будто был сделан для меня: выемки под пальцы на пластиковых накладках рукоятки идеально подходили по размеру и расположению, а закруглённые края широкой овальной гарды почти полностью закрывали сжатую в кулак ладонь.
Двумя ударами остро заточенного лезвия я вырубил длинную ветвь кустарника, срезал лишние ветки и несколько сухих сучков. Хотел сначала счистить кору, но передумал: скользкую от сока древесину сложнее удержать в руке. Бросил готовый щуп на землю, сделал ещё один. Обтёр влажно поблёскивающий клинок о рукав куртки, сунул слеги под мышку и вернулся к стоявшему неподвижно на берегу болота Байкеру. Он смотрел в сторону старой землечерпалки.
Я проследил за направлением его взгляда и увидел, что привлекло внимание проводника. В зарослях рогоза у кромки большого острова, примерно в двадцати метрах от полузатопленных нижних черпаков роторного колеса драги, что-то сверкало. Это не было похоже на блики оптики. Да и кто бы стал прятаться в воде, наблюдая за двумя сталкерами, когда рядом есть подходящее укрытие. Скорей всего там светился какой-то артефакт.
Словно прочитав мои мысли, Байкер сказал:
– Видишь свечение? Никак, там аномалия цацку выбросила. Раз нам по-любому в болото лезть, предлагаю сделать небольшой крюк за трофеем. Ты как на это смотришь?
Я пожал плечами, вернул ему нож и отдал один из щупов.
– Значит, не против. Хорошо, пойдём за артом, заодно мастер-класс проведу.
Байкер первым спустился с обочины по небольшому склону, с плеском погрузил жердину в болото. Несколько раз потыкал, нащупывая дно, и ступил в воду.
Расходящиеся кругами волны всколыхнули радужную плёнку застоявшейся жидкости. Потревоженное болото недовольно заворчало, заохало, его поверхность вспучилась большими и маленькими пузырями. Они громко полопались, разбросав по сторонам зелёные листики ряски и насытив воздух запахом гниющей на солнце помойки.
Байкер сделал ещё несколько шагов, потом воткнул щуп в торчащую рядом травянистую кочку, вытащил из притороченной к поясу сумки противогаз и натянул маску на лицо. Призывно махнув мне рукой, он снова взялся за слегу и, проверяя дно перед собой, медленно побрёл к ближайшему островку.
Я тоже нацепил противогаз. Круглые стёкла очков заметно сократили радиус обзора, зато я мог спокойно дышать. Стараясь идти строго вслед за проводником, я побрёл по колено в воде, иногда погружаясь в мутную жижу до середины бедра.
Ноги глубоко увязали в мягком илистом дне, и нам требовалось много сил, чтобы передвигаться в этой булькающей массе. Байкер старался использовать любую возможность для облегчения пути, поэтому мы шли этаким зигзагом, петляя между чахлыми деревьями и хиленькими кустами, хватались свободной рукой за тонкие веточки и буквально вытягивали себя из трясины. Порой мне казалось, что мои ноги оплетают черви или чьи-то щупальца, но я убеждал себя, что это всего лишь гниющие корни растений, и старался не думать о притаившихся под водой монстрах.
К счастью, ближайший к нам островок находился не так далеко от берега. Путь по трясине занял не больше пятнадцати минут, но сил, которые мы на него потратили, хватило бы на два часа дороги по суше. Мы повалились в жухлую траву и какое-то время лежали, глядя в плывущие по хмурому небу облака. Серое однообразие небосвода скрашивали гонимые ветром листья и редкие кресты кружащих над болотом ворон. Их хриплое карканье далеко разносилось над унылой местностью и вместе со стонами трясины и далёким воем мутантов сливалось в своеобразный музыкальный фон. Тоскливую картину скрашивали редкие бреши в сплошном покрове туч. В такие мгновения солнечные лучи падали на землю широкими полосами рассеянного света, придавая топи определённую красоту.
Долго отдыхать не пришлось. Байкер с кряхтением поднялся, сорвал с лица противогаз, вдохнул болотный воздух полной грудью. Слегка поморщился, но
