– Что – и? – спросил он, не отводя взгляд. – Ты же здесь, а не на улице. Я им сказал…
Я нетерпеливо дёрнул рукой:
– Это ты мне потом расскажешь. Сейчас я хочу знать, как мы здесь оказались. Насколько я помню, на болоте мы были одни, если не считать живых мертвецов и мутантов. – Я криво усмехнулся. – Или ты хочешь сказать, что это они нас сюда принесли?
– А что – занятная была бы картина. Прям как щас вижу: идёт толпа зомби и несёт нас на руках, словно рок-идолов на концерте. А впереди, почётным строем, вышагивает стая «слепышей» с альфа-псом во главе.
– Я серьёзно, Байкер. Как мы здесь оказались?
– Вот что ты за человек такой, – сокрушённо вздохнул сталкер и покачал головой. – Жил бы себе спокойно, как все. Так нет ведь, всё тебе надо знать, до всего нужно докопаться. Ну хорошо, хорошо, – сказал он в ответ на мой пристальный взгляд. – Я просто включил маячок.
Байкер с кряхтением наклонился в сторону, сунул два пальца в карман камуфляжных брюк и выудил оттуда тонкий цилиндр из блестящего металла. Покрутил у меня перед носом похожей на брелок для ключей штуковиной и сунул её обратно.
– Мне его Диод в прошлом году подарил. Сказал, вдруг КПК выйдет из строя или ещё что произойдёт. Как в воду глядел, чертяка.
Байкер добросовестно ввёл меня в курс событий, хоть и сам не помнил толком, как на сигнал его маячка вышла группа сталкеров из местного лагеря. После чудесного избавления от стаи «слепышей» он впал в некое подобие прострации и пребывал в этом состоянии, пока не почувствовал, как чьи-то сильные руки встряхнули его, а в ногу вонзилась острая игла шприца. Стимулятор быстро вернул Байкера в реальный мир. Он рассказал спасателям о напарнике (то бишь обо мне) и потребовал, чтобы те немедленно отправились за мной. Не знаю, посулил он им что-то или у них был перед ним должок, но ребята без лишних разговоров потопали к драге и вскоре нашли меня в зарослях камыша.
– У тебя все руки были чёрные, как будто ты их в саже вымазал. Рядом с тобой лежала мумия сушильщика, а чуть поодаль от неё парни насчитали полтора десятка серых кучек пепла. Вытянутые в длину, они по форме смахивали на человеческие тела. А ещё Шустрый сказал, что нашёл рядом с некоторыми из этих барханчиков сильно оплавленные куски металла, в которых с трудом угадывалось оружие. Что ты там такое натворил?
– Ничего, – буркнул я и пожал плечами.
– И артефакт куда-то пропал, – с сожалением вздохнул сталкер. – А я на него так рассчитывал: думал продать за хорошую цену или обменять на оружие или патроны. Наверное, это он иссушил мутанта и превратил зомбарей в пепел, а сам после этого разрушился, поэтому у тебя и руки почернели. Как думаешь?
Я снова пожал плечами.
– Да что ты всё молчишь? – возмутился Байкер.
– Соловьиные песни слушаю, – сказал я, наслаждаясь трелями невидимого исполнителя. – Кстати, откуда он здесь взялся? Неужели в Зоне кроме ворон ещё птицы появились?
– Откуда, откуда, – проворчал Байкер. – От верблюда! Диод забрал мой ПДА в ремонт, а этот дал на замену. Я на досуге в его памяти покопался, нашёл несколько релаксирующих записей, ну и поставил одну из них на постоянную прокрутку, чтобы тебе, понимаешь, приятно было.
– А когда он твой аппарат починит?
– Как вернётся из рейда, так сразу. Он с группой военсталов ушёл к Диким Территориям за хабаром. Там частенько полные «пустышки» встречаются, а он их вместо аккумуляторов использует. Раза два в год подобные ходки устраивает.
– А чего он сам-то за ними ходит? Отправил бы кого-нибудь арты собирать, а сам бы здесь делом занимался.
– Э нет, Паря, – помотал головой Байкер. – Не всё так просто. Ему не каждая полная «пустышка» подойдёт. Он их по одному ему известным признакам отбирает и секретами своими ни с кем делиться не хочет. Говорит, тут особое чутьё нужно. Будто бы с артами надо контакт налаживать, чувствовать их, на одну волну, что ли, настраиваться. И делать это надо в «поле», а не у себя в каморке, – тогда они работать будут.
Сталкер почесал в затылке.
– Брешет, наверное, ёксель-моксель. Просто надоедает ему в своих железках копаться, вот он и ходит с парнями в экспедиции. Ну ладно, ты, эта, давай, Паря, поправляйся. Я к себе пойду. Устал я что-то, полежу, сил наберусь, глядишь, подремлю часок. Ночью спал плохо, так, может, сейчас наверстаю.
Байкер наклонился, поднял с пола старый, потрепанный временем костыль. Кряхтя, встал с табуретки и поковылял к выходу, унося с собой мелодично посвистывающий наладонник. Плотная ткань армейских штанов скрывала рану на его ноге, но судя по тому, как он хромал, до полного восстановления Байкеру было ещё далеко. «Даст бог, к возвращению Диода вернётся в форму, а если нет… А вот об этом лучше не думать», – мысленно приказал я себе за миг до того, как сталкер скрылся за дверью.
После ухода напарника стало немного скучно. Байкер унёс с собой «соловья» и вместе с ним толику хорошего настроения. Хотя откуда было взяться позитиву в Зоне, где вечно серое небо и часто моросят дожди. Да ещё и мутанты проклятые тоску наводили: как завоют у себя в радиоактивных пустошах, так хоть в петлю лезь, до того паршиво на душе становилось.
«Однако депрессивный синдром налицо, – подумал я. – От этой напасти есть одно лишь спасение. Нет, не водка. От неё ещё хуже становится. Активная деятельность – вот что лучше всего помогает в такие минуты».
